Книга Ритуал последней брачной ночи - Виктория Платова

Он протянул мне телеграмму и заставил прочесть ее вслух.

— «АСТОРИЯ. 14.00 ПО МОСКВЕ. ОБОЖАЮ. АЛИКА», — свыражением продекламировала я и снова зарыдала.

— Не будьте сентиментальной идиоткой, — прикрикнулна меня Рейно. — Лучше посмотрите на дату!

— Двенадцатое июня, тысяча девятьсот девяносто девятогогода…

— Вот именно. Телеграмма была отправлена за день доприлета Кодриной в Питер. За день до убийства.

Последняя фраза, произнесенная совершенно нейтральнымголосом, подействовала на меня отрезвляюще. Слезы высохли сами собой.

— Что вы имеете в виду?

— Я? — удивился Рейно. — Это не я. Этоследственные органы. Вы читали досье?

— Д-да…

— Вы помните обстоятельства ее прилета в Питер?

— Смутно…

— Так я и думал… Как еще у вас хватило ума достать этупапку — просто не представляю…

— А как у меня хватило ума до сих пор непопасться? — огрызнулась я.

— Это говорит не столько о наличии умственныхспособностей у вас, сколько об их отсутствии у компетентных органов, —отбрил Рейно.

— Но…

— Заткнитесь и слушайте. Алла Кодрина прилетелатринадцатого июня из Вены. Рейсом DF 895. Самолет прибыл по расписанию. В12.15. В аэропорту Кодрина взяла такси. Шофер утверждает, что высадил ее угостиницы «Астория» около двух часов дня. По времени все сходится. А теперьперечитайте телеграмму еще раз.

— «АСТОРИЯ. 14.00 ПО МОСКВЕ. ОБОЖАЮ. АЛИКА» как попка,повторила я.

— Вот видите! За день до отлета она шлет своемупитерскому любовнику телеграмму. Назначает встречу у «Астории». Почему?

— Почему назначает? — переспросила я.

— Да нет же! Почему у «Астории»? В предыдущейтелеграмме она просто сообщала рейс. Это было абсолютно логично! Пестереввстречал ее в аэропорту, как и положено влюбленному мужчине, на своих колесах.У него «девятка», не забывайте. Зачем же Алле, да еще при таком страстномлюбовнике, брать такси и мчаться в центр города? Это же масса неудобств, я ужене говорю о расходах… Вот в этом уже нет логики.

— Еще бы, — не удержалась я. — Расходы длявас всегда нелогичны! А если он работал и просто не мог освободиться… Чтобыпоехать в аэропорт…

— На то, чтобы поехать в аэропорт, времени у него небыло. А на то, чтобы шляться у «Астории», — было?

— А если он работает неподалеку?.. Два часа — обеденныйперерыв. Может быть, они так любили друг друга…

— …что могли и подождать, — досадливо сморщилсяРейно. — Но все дело в том, что тринадцатое июня прошлого года быловоскресеньем!

— Воскресеньем? — удивилась я. — Точно?

— Абсолютно. Так что ваша версия насчет тяжкой работынеподалеку — она просто несостоятельна…

— А откуда вы знаете, что это было воскресенье?

— У меня есть вечный календарь, — раздулся отгордости Рейно и протянул мне какую-то картонку, украшенную такой же картоннойшкалой. — С 1980 по 2000 год включительно. Можете проверить сами…

— Всего лишь двадцать лет… А говорите — вечный! .Ладно… Я вам доверяю… — Количество мелких цифр на картонке ужаснуло меня, и япротянула «вечный календарь» хозяину.

— Для кого-то и двадцать лет — вечность, —подпустил дешевой философии Рейно. И выразительно посмотрел на меня. — Адля кого-то и двадцать дней… Вернемся к телеграмме. Что из нее следует?

— Что?

— До сих пор последним человеком, который видел АллуКодрину в живых, считался шофер. Но теперь я думаю, что это…

— Игорь Пестерев… — выпалила я. Рейно посмотрел на меняукоризненно.

— Не перебивайте. Возможно, это и был Игорь Пестерев.Во всяком случае, все на это указывает. Романтический вечер при свечах вродительском доме. Верно?

— Верно, — прошелестела я.

— Допустим, у них были свои причины встретиться невозле терминала в Пулково в двенадцать пятнадцать, а возле гостиница «Астория»в два часа дня. Допустим даже, они уехали в это самое Куккарево… Кстати, гдеэто?

— Кажется, это Ладожское озеро… Маленькая деревенька насамом берегу…

— Тоже вопрос…

— Какой?

— Из тех материалов, что вы мне передали, ясно, что вкуккаревском доме никто не жил. И что супруги Кодри-ны появлялись там тольколетом. Верно?

— Да. Ну и что?

— А то, — Рейно снисходительно улыбнулся. —Труп Аллы, или, если хотите, будем называть ее Аликой… Так вот, труп Аликинашли именно они, когда перебирались на лето в деревню. Верно?

— Да. Ну и что ? — снова повторила я, силясь неупустить нить рассуждений Рейно.

— Значит…

— Значит? — Мысли, похожие на бесформенный говяжийфарш, забились у меня в висках.

— Значит, дом был заброшен. Во всяком случае, большую частьгода. И Кодриным только предстояло обживать его после зимы. А теперь объяснитемне, какого черта ехать в какое-то Куккарево, почти на пепелище, когда в городеКронштадте существует вполне обжитая и ухоженная холостяцкая нора?Объясните! — потребовал Рейно.

— Я… Я не знаю.

— Вот видите. Это тоже противоречит логике. Нормальныелюбовники обязательно отправились бы в Кронштадт… На уже подготовленныйплацдарм. Что мы имеем в результате?

— Труп, — вякнула я.

Рейно посмотрел на меня так, как будто я сказала какую-тонепристойность.

— Труп в данном случае смущает меня меньше всего. Асмущает меня цепь алогичных поступков. Зачем встречаться возле гостиницы«Астория», если можно встретиться в аэропорту? Зачем ехать в это богом забытоеКуккарево, если под боком находится Кронштадт с черным бельем на кровати? Ипотом, эти ее родственники… Тоже нелогичные люди…

— Вы полагаете?

— А вы нет? — Рейно покопался в фотографиях ипротянул мне две из них. На обеих была изображена вся доблестная четверка: Алласидела на коленях у Нестерова, а слепая Яночка — на коленях у Филиппа. При этомПестерев умудрился даже приобнять чужую жену.

— И в чем же вы видите нелогичность? — по инерцииспросила я, хотя уже понимала — в чем.

— Идиллия, правда? Все четверо хорошо знали друг друга.Так вот, меня интересует, почему ни Кодрин, ни его жена не упомянули даже имениПестерева?

Рейно приподнял папку с досье Аллы и потряс ею передо мной.

— Почему, я вас спрашиваю?

— Что вы пристали? — огрызнулась я. — Можетбыть, они не хотели выносить сор из избы… Может, им было неудобно передвдовцом…