Книга Проклятая - Татьяна Серганова

— Это хорошо. Слушай, я что-то не поняла, каким образом ты почувствовала атаку на его щит? — перевела взгляд на сестренку.

— Не знаю. Сергей сказал, что ты, создавая защиту, как-то соединила нас троих.

Сердце на миг замерло.

— Сергей? Он был здесь?

— Да, это он привел Дениса и сразу куда-то умчался.

— Он ничего больше не сказал? Ничего не просил передать?

— Нет. — Она покачала головой и взяла меня за руку. — Тань, что же теперь будет?

— Не знаю, — призналась я и вздохнула. — Но советую тебе принять предложение Саида. Если вы, конечно, не передумали? — обратилась к оборотню.

— Нет. — Мужчина, до этого молча наблюдавший за нами, отрицательно качнул головой. — Я не передумал. И предлагаю Лиз погостить у меня до инициации и после… столько, сколько потребуется.

— Спасибо.

Следующая мысль пришла в голову сама собой, и я тут же ее озвучила:

— Саид, а Сергей так и не рассказал, кто был идейным вдохновителем вашего знакомства с Лизой?

Надеюсь, поймет, что я имею в виду, потому что открыто сказать об этом просто не могла.

Понял. Моментально сощурил глаза и слегка подался ко мне.

— Пока нет.

— Жаль. Если бы я знала, что вы здесь, непременно познакомила бы вас с ним… Очень сильный колдун.

Кивнул.

Я думаю, ему не составит труда узнать, кто же этот колдун, с которым я общалась час назад. Осознала ли я всю серьезность данного действия? Осознала. И последствия примерно представляла. Но тут два варианта — либо он меня, либо я его. Мирно сосуществовать мы не можем. А отдавать Дениса без боя я не собиралась.

Снова тихо хлопнула дверь, и на пороге возник Димка. Взъерошенный, растрепанный и страшно довольный. Ну, точно феникс, слетевший с насеста!

— Всем привет, кого не видел, хотя, похоже, сегодня видел уже всех, — улыбнулся он. — Колючка, вот скажи, что тебе спокойно не живется? Почему я вечно должен тебя спасать?

— Потому что обычно я спасаю тебя, — улыбнулась в ответ, и на душе стало легко и как-то спокойно.

— Аргумент. — Он сел на кровать, откинулся на стену, вытянул ноги и тяжело вздохнул. — Устал… Уф, ну что, поздравляю тебя, Разина.

— С чем?

— Я нашел тебе самого лучшего адвоката. Вытащил его из кровати одной весьма темпераментной ведьмы. — Димка слегка приподнялся и показал мне обугленную дырку в пиджаке. — Она в меня фаерболом запустила. Представляешь, в меня, в огненную птицу — моей же стихией!? Ну точно дура! И притащил сюда.

— Ведьму?

— Нет, адвоката.

— Спасибо.

— Так что не надейся, уволиться я тебе не дам. Придумала, — улыбнулся он, а глаза серьезные и взгляд такой цепкий. — Мне совершенно не улыбается в ближайшее время устраивать кастинг на должность секретарши.

— Я помню, ты мне уже говорил.

— Сейчас этот защитник обиженных и оскорбленных ведьм ознакомится с твоим делом и придет сюда… И еще, Серега просил передать, чтобы ты успокоилась, он отдал все документы Максиму Леонидовичу.

Кивнула, сглотнула комок, вставший у горла. А с плеч будто гора свалилась.

В эту ночь я почти не спала.

Саид, сославшись на важные дела, вскоре удалился. Лиза наотрез отказалась уезжать и легла на одну из кроватей, старательно игнорируя Димку. Денис проспал до утра.

Через полчаса пришел обещанный адвокат — высокий симпатичный мужчина с пепельно-русыми волосами и серо-голубыми глазами, которые были скрыты за линзами дорогих очков в платиновой оправе. С ним мы проговорили всю ночь.

Он задавал вопросы, что-то записывал в свой органайзер и наставлял меня, как без фатальных последствий для себя давать показания и какой линии поведения придерживаться, чтобы склонить судей в свою сторону. Настоятельно требовал, чтобы я говорила правду, не лгала, но своими словами не рыла себе могилу еще глубже, а, наоборот, незаметно так, шаркая ножкой, присыпала ее.

Димка все это время сидел рядом, то и дело вставлял реплики и раздавал рекомендации.

А Сергея все не было.

ГЛАВА 19

Переодеться мне не дали, так что пришлось кое-как пригладить-поправить брюки и блузку, убрать волосы в хвост и смыть весь макияж, точнее, его остатки. В небольшом зеркале, что висело в маленькой туалетной комнате, увидела свою бледную копию — осунувшуюся, с черными кругами под глазами и лихорадочно блестящими глазами. Отлично. Теперь можно идти на роковую встречу со своим туманным будущим. Так даже лучше, мне легче будет сыграть рекомендованную адвокатом роль и вызвать жалость у людей. Все мое естество противилось этому: ненавидела, когда меня жалеют.

Зал заседания Совета, на котором должна была решаться моя судьба, оказался самым обычным и походил на человеческие залы суда. Но это понятно, как бы ни называлось это помещение, как бы ни проходили заседания, результат всегда один — приговор.

Когда я вошла в зал и села на приготовленное место, первым бросился в глаза Сережка. Мужчина сидел чуть в стороне от членов Совета, совершенно невозмутимый и спокойный. Взгляд равнодушных зеленых глаз скользнул по мне, словно по пустому месту.

Неприятно. Знала, что это всего лишь игра. Но все равно горько и неприятно.

А еще, оказывается, здесь около десятка различных телекамер и десятка два журналистов. Они горящими глазами смотрели на меня, держа наготове свои диктофоны, магафоны и прочие технические прибамбасы. Все ждали расправы. Съемка велась постоянно, они фиксировали каждый мой жест, каждое мое движение. Но фраза-аффирмация «Все будет хорошо!», проговоренная про себя раз пятьдесят или больше, помогала мне — сидела ровно, сцепив руки замком на коленях, лишь слегка покусывала губы, спокойно осматривая зал.

Вошел Роман Вознесенский.

Красиво вошел, с апломбом и гигантским чувством собственного достоинства. По сценарию я уже должна была сидеть с поникшей головой, сгорбившись под тяжестью своего преступления и вызывая тем самым жалость публики и судей. Но — не могла! Смотрела в глаза этому политикану прямым взглядом, начисто лишенным каких-либо эмоций. Только колючий холод и безразличие. Именно за такой взгляд, не один раз брошенный мною в сторону его многочисленных любовниц, Соколов и дал мне прозвище Колючка.

Заседание длилось долго, почти три часа.

Сначала выступил обвинитель, показал чудовищные картинки раскуроченной аллеи парка, неподвижные тела раненых и зачитал полный перечень их травм. Затем допрашивали свидетелей произошедшего и нескольких потерпевших, которые, по их словам, смогли с трудом дойти до зала суда. Полился поток грязи, обвинений и оскорблений, который я выдержала довольно стойко. Не в первый раз и, к сожалению, не в последний.