Книга История руссов. Варяги и русская государственность - Сергей Лесной
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы особо подчеркиваем, что узнаем об этой легенде от совершенно постороннего человека — француза, случайно посетившего Мекленбург и записавшего легенду, к спору о происхождении Руси он не имел никакого отношения. Объективность его не подлежит ни малейшему сомнению.
Нельзя также не отметить, что эта замечательная находка была сделана не профессионалом-историком, а историком-любителем. Ю. П. Миролюбов наглядно показал, какой огромной важности факты могут быть внесены в историю только любителем, заострившим свое внимание на темных вопросах истории Древней Руси.
Итак, отец Рюрика был князем славянского западного племени оботритов (или ободричей) и звали его Годлав.
Добавим, что сообщение Мармье, вероятно, не является единственным. Нам попадалась статья некоего Левицкого, в которой он утверждает, что у Гельмольта[155]есть глухое указание о переселении из области западных славян трех братьев куда-то далеко на восток, где они образовали большое государство. К сожалению, несмотря на наши поиски, этого места мы у Гельмольта не могли найти. Надо полагать, что Левицкий просто спутал источник, и уж конечно не заимствовал это глухое указание из дорожных писем француза Мармье. Очевидно, имеется еще какой-то источник, но его надо найти, найдется он, вероятно, в литературе о западных славянах, литературе, известной крайне плохо и не имеющей библиографической сводки.
Может возникуть вопрос: славянское ли имя Годлав? Ответить трудно, так как оно не похоже и на германское. Трудно ожидать, чтобы легенда донесла его с IX века неповрежденным, тем более, что оно, несомненно, передавалось из уст в уста онемеченными славянами. Надо думать, что при написании критической истории западных славян личность Годлава вскроется сама собой, и тогда мы узнаем и точное его имя. Будем надеяться, что мы до этого докопаемся: мы знаем теперь, где и что искать.
Как известно, всё, что мы знаем о Древней Руси, заключено в летописях, писанных монахами, и трактуется исключительно с христианской точки зрения. От предыдущей эпохи, эпохи многовекового язычества не осталось ничего, ни единой строчки. Тем ценнее находка источника, относящегося к языческому времени, и в особенности потому, что он заглядывает довольно глубоко еще в доаскольдовскую Русь. Туман, совершенно покрывавший этот отрезок истории, начинает рассеиваться, и перед нами встает Древняя Русь в значительно ином облике. Прежде всего, однако, следует сказать несколько слов о том, где, когда, кем и при каких обстоятелствах открыт этот новый источник[156].
Смутные сведения о существовании дощечек со старинными русскими письменами дошли до сведения ученого этимолога А. А. Кура, и он обратился к читателям журнала «Жар-Птица» (сентябрь 1953 г.)[157]с просьбой, не знает ли кто-нибудь подробностей о них.
В ответ он получил от Ю. П. Миролюбова из Бельгии следующее письмо: «Уважаемый госп. Ал. Кур! К сожалению, не знаю Вас, как только под этим, несомненно, сокращенным именем. Дощьки библиотеки А. Изенбека (не Изембек, как Вы пишете ошибочно), русского художника, скончавшегося 13 августа 1941 г. в Брюсселе, видел я, наследовавший имущество покойного, еще задолго до его смерти.
Эти дощьки мы старались разобрать сами, несмотря на любезное предложение Брюссельского университета (византийский отдел факультета русской истории и словесности, проф. Экк, русского ассистента кажется Пфефера) изучить их по вполне понятным причинам. К сожалению, после смерти Изенбека, благодаря небрежности хранения имущества последнего куратором, дощечки исчезли.
Изенбек нашел их в разграбленной усадьбе не то князей Задонских, не то Донских или Донцовых, точно не помню, т. к. сам Изенбек точно не знал их имени. Это было на Курском или Орловском направлении. Хозяева были перебиты красными бандитами, их многочисленная библиотека разграблена, изорвана, и на полу валялись разбросанные дощьки, по которым ходили невежественные солдаты и красногвардейцы до прихода батареи Изенбека.
Дощьки были побиты, поломаны, а уцелели только некоторые, и тут Изенбек увидел, что на них что-то написано. Он их подобрал и всё время возил с собой, полагая, что это какая-либо старина, но, конечно, никогда не думал, что старина эта была чуть ли не до нашей эры. Да и кому это могло прийти в голову!
Дощьки благополучно доехали до Брюсселя, и лишь случайно я их обнаружил, стал приводить в порядок, склеивать, а некоторые из них, побитые червем, склеивать при помощи химического силикатного состава, впрыснутого в трухлявую середину. Дощьки окрепли. Надписи на них были странными для нас, так как никогда не приходилось слыхать, чтобы на Руси была грамота до христианства.
Это были греческо-готские буквы, вперемешку, слитно написанные, среди коих были и буквы санскритские. Частично мне удалось переписать их текст. О подлинности я не берусь судить, т. к. я не археолог. Об этих дощьках я писал лет пять тому назад в Русский Музей-Архив Сан-Франциско, где вероятно сохранился документ об этом.
Так как дощьки были разрознены, да и сам Изенбек спас лишь часть их, то и текст оказался тоже разрозненным; но он, вероятно, представляет из себя хроники, записи родовых дел, молитвы Перуну, Велесу, Дажьбогу и т. д.
Настоящее рассматриваю, ввиду неожиданного интереса с Вашей стороны к записям этим, как показание, данное под присягой, и готов принести присягу по этому поводу дополнительно.
Искренне уважающий Вас Юрий Миролюбов.
26 сентября 1953 г. Брюссель.
П. С. Прошу это письмо напечатать в журнале “Жар-Птица”. Фотостатов мы не могли с них сделать, хотя где-то среди моих бумаг находится один или несколько снимков. Если найду, то я их с удовольствием пришлю. Подчеркиваю, что о подлинности дощек судить не могу».
Некоторые дальнейшие подробности мы узнаем из письма Ю. П. Миролюбова от 20 февраля 1956 года к автору этой работы: «…Скажу о “дощьках Изенбека”, что во время гражданской войны, в 1919 году, полковник Изенбек, командир Марковской батареи, попал в имение, кажется, Куракиных, где нашел хозяев зверски убитыми, дом разгромленным, а библиотеку разорванной (т. е. книги, конечно), всё валялось на полу.
