Книга Причуды богов - Елена Арсеньева

Юлия пошла по плотине. Когда-то это былотличный мост, но теперь доски кое-где уже прогнили, между ними виднелиськамни, нагроможденные меж сваями.

Юлия опасливо поглядела вниз. Колесо елекрутилось, вода медленно, бессильно падала на лопасти: верно, запруда былагде-то пробита или проточена временем, вот напор и ослаб.

Был еще день, но казалось, что близок вечер:яркий солнечный свет померк. Дубы стояли высотой до неба, слитно, ровно шумялиствой. Да и вода, падая на лопасти колеса в пене и брызгах, поворачивала егос протяжным гулом.

Юлия дошла до мельницы, замерла у притвореннойдвери.

Ни звука, ни шороха – впрочем, все заглушаетгул воды. Здесь ли Ванда, или ее уже и след простыл? Ну, узнать есть лишь одинспособ: надо позвать ее.

Как это было? Как ее звали эти бедные,запуганные женщины: Зофья, Баська, все другие? Приходили и вызывали, воздевруки, словно древние волхвы, привлекающие злое божество:

«Ванда! Ванда! Ванда из Могилы!»

И она являлась к ним, подобно оракулу… сосвоей страстью к сценическим эффектам, конечно, в блеске адского пламени? Воблаках серного пара? Или… подрагивая ножкой и напевая: «Помнишь ли, ма шери,душку-колонеля?..»

Юлия прыснула, потом, не сдержавшись,рассмеялась – и громко позвала:

– Ружа! Ружа! Выходи!

* * *

– Я так и знала, что ты меня найдешь,Незапоминайка! – раздался тихий смешок над самым ее ухом, и Юлия сневольным криком шарахнулась в сторону.

Все-таки Ванда не может без эффектов! Юлияждала, что она выйдет из двери мельницы, а она-то подкралась откуда-то сзади.

– Знала, что догадаешься, что найдешь.Впрочем, я приложила немало усилий, чтобы даже такая глупышка, как ты, моглапройти по оставленным мною следам.

Юлия не обратила внимания на откровеннуюиздевку в ее голосе: она глаз не могла оторвать от черного платья, кое-гдеперепачканного чем-то белым, но все-таки вполне узнаваемого, знакомого дотошноты!

– А, узнала, узнала платьице! – с детскойрадостью захлопала в ладоши Ванда. – Теперь-то веришь: тебе не почудилось,именно я была с Зигмундом!

Чертовка! Она насквозь видела Юлию! Нет,нельзя ей подчиняться, как прежде, нельзя дать сбить себя с толку!

– Верю, верю, – махнула рукойЮлия. – Однако какая жалость, что у тебя осталось всего одно платье и тыгоняешь его и в хвост и в гриву! Неужто в одной рубашонке где-нибудь сидела,зубами клацая, пока Баська отнимала у твоих же подручных это платье?

Если Юлия надеялась уязвить Ванду своейдогадливостью, то ничего не вышло. Та с удовольствием расхохоталась:

– Зачем же в рубашонке? Я была одета вполнеприлично, чисто… да разве ты не помнишь мое платье? Серенькое такое,миткалевое… и передничек при нем.

И, комкая край воображаемого передника,скособочив голову, она косноязычно проблеяла:

– Ой, пани, ясная пани! Ой, пани! А кабы вы…кабы вы…

Юлия стояла, онемев от изумления, и Вандасердито крикнула ей своим звонким голосом:

– Реплику! Ну!

– Да полно тебе солому жевать! – слово вслово, как тогда, в тот вечер, воскликнула Юлия. – Если бы да кабы – ворту бы выросли грибы! Говори толком!

Ванда несколько раз перекрестилась, с ужасомглядя на Юлию, и та отчетливо вспомнила, как думала тогда, а что могло быслучиться, если бы она и впрямь отведала сего вина…

Покачала сокрушенно головой:

– Значит, ты? Ты – Баська?

– Конечно, я! – радостно согласиласьВанда. – Разве я могла кому-то другому доставить удовольствие тебядурачить!

– И убить фельдмаршала, – добавила Юлия.

– Ну да, высокопоставленные лица не могутумирать скоропостижно, подобно другим смертным, – криво усмехнуласьВанда. – А если это случается, то все стараются непременно отыскатьсовершенно невероятные причины!

– Невероятные?! – с издевкой повторилаЮлия. – Чего ж невероятного в нечистой, зараженной воде, которую тыподсунула фельдмаршалу?

– О! – с искренним изумлением воскликнулаВанда. – Кто же это такой догадливый?

– Граф Толь.

– Голова-астый, пся крев! – с отвращениемпробормотала Ванда. – Ну и что там, с этой водой? Ее ведь мог налить ктоугодно, а вовсе даже не Баська.

– Конечно, – согласилась Юлия. – Ноиз всей прислуги почему-то сбежала только Баська.

– Послушай, – печально шепнулаВанда, – неужто ты пришла только из-за смерти Дибича?

Юлия глянула непонимающе.

– Неужели только это событие, которое не имеетк тебе никакого отношения, заставило тебя наконец-то связать концы с концами?Я-то думала, ты бросишься на розыски еще вчера ночью, в крайнем случае – утром.Я же знала, что ты увидела платье!

Юлия только и могла, что зубами скрипнуть.

– Я намеревалась побеседовать с тобой здесьпри лунном свете. Мельница ночью – очень эффектная сценическая площадка! Акакой таинственной сделал бы нашу мизансцену бледный звездный свет… Впрочем,если я не ошибаюсь, гроза – тоже прекрасный фон для нашего спектакля.

Ванда воздела руки к небу, и Юлия невольноподняла глаза.

Только что царил душный день, жаркое небополыхало солнцем, но теперь надвинулись густые облака. Последний луч,прорвавшись меж ними, осветил самую страшную тучу, набрякшую ливнем до черноты,и скрылся за нею.

Дубы внезапно зашумели, заскрипели сучьями – истихли. Тишина сделалась такая, что слышен стал шелест травы. И тут над головойударило – Юлия невольно пригнулась, – и в то же мгновение с новым страшнымтреском пробежала по небу зигзагом огненная стрела, озарила стоящий на самомберегу столетний дуб и ударила в него. В небесах так грохотало, что трескрасколотого дерева был не слышен… видно было только, как дуб внезапно запылал.И первые тяжелые капли дождя медленно упали на землю.

– Бежим! – крикнула Ванда, хватая Юлию заруку. – Сейчас грянет ливень! – И потащила ее за собой такстремительно, что оглушенная, потрясенная Юлия только через минуту сообразила,что надо бежать не с Вандой, а от нее.

Они успели заскочить на мельницу и стали,запыхавшись, а дождь все медлил, и только редкие капли били в крошечное окошко.

– Пойдем лучше наверх, – сказалаВанда, – там окна, там светлее.

И снова Юлия пошла за ней как пришитая,стыдясь показать смутный страх, зародившийся в душе.