Книга Ритуал последней брачной ночи - Виктория Платова

Один из этих ножей я нашла в углу ящика, под коробкой сдокументами. Это был внушительного вида тесак.

Но и это было не все.

В том же углу оказался последний — самый увесистый — пакет сфотографиями. Вот здесь-то я и увидела всех участников драмы — во всей красе.Количество людей на снимках варьировалось от трех до четырех. И всегда это былиодни и те же персонажи: Алла Кодрина, Филипп Кодрин, слепенькая Яночка и самИ.А. Пестерев! Несомненно, всех четверых связывали самые теплые, самыедружеские отношения. А между Аллой и И. А. они были откровенно любовными!

Смеющаяся Алла сидела на коленях у Пестерева, лежала вобъятьях Пестерева, стояла в опасной и совершенно недвусмысленной близости отПестерева. Брат и невестка этому безобразию не препятствовали, напротив, былиполностью удовлетворены происходящим. На некоторых из снимков Игорь Аркадьевичкрепко прижимал к себе то Яночку, то Филиппа. Или они гроздьями висели на еголитых, вздувшихся от тяжелой работы в охранном агентстве руках.

И никакого намека на законного мужа Кодриной Олева Киви.

Впрочем, это еще ровным счетом ничего не значило. Ни наодной из фотографий не было проставлено даты. Так что не исключено, что вся этаидиллия происходила задолго до появления виолончелиста.

Сложив трофеи в кучу, я позвала Рейно. Но никакого ответа непоследовало.

И то, что я увидела, повернувшись, поразило меня в самоесердце.

Рейно, наплевав на свои обязанности частного детектива,сидел на полу в обнимку с ружьем! Он гладил его ствол, залезал похотливымипальцами под спусковой крючок, неистово ласкал приклад. И был так увлечен этимзанятием, что даже не заметил, как я подошла к нему и присела на корточки рядом.

— Это чужое ружье, — ласково сказала я. — Выза него не платили. Нельзя брать чужое…

Рейно вздрогнул.

— Я просто…

— Нарезной карабин «Антарес», фирма «Фамарс», не такли? — Я не дала ему разразиться потоком оправданий.

— Точно, — Рейно посмотрел на меня суважением. — Марио Аббиатико и Ремо Салвинелли. Очень дорогая игрушка. Иочень качественная. Произведение искусства. А вы откуда об этом знаете?

— И не только это. Владелец ружья Игорь Александрович Пестеревявляется членом охотничьего клуба. У него есть не только ружье. Еще и вот это.

Я протянула эстонцу нож, но он даже не взял его в руки.

— Кованый Дамаск, — бросил Рейно. — Рукоятьиз карельской березы. Но это серийное производство. А «Антарес» — штучныйтовар…

— По-моему, мы пришли сюда не за этим.

— Да-да, конечно… — Он был все еще не в силахрасстаться с ружьем.

— Я нашла паспорт хозяина. И кое-какие документы. Икое-какие фотографии. Довольно любопытные.

— Я тоже нашел фотографии. И тоже довольно любопытные…— рассеянно бросил Рейно. — Они на полу.

Действительно, рядом с Рейно стояла внушительного видашкатулка, сработанная под Палех. На ее крышке маячил древний, как Библия,сюжет: раненый комдив Чапаев переплывает реку Урал. Вдоволь налюбовавшисьлакокрасочным Чапаевым, я открыла шкатулку.

И чуть не рухнула рядом с ней.

Это тоже была Алла Кодрина. И тоже кронштадтская квартира, вкоторой мы сейчас находились. Но в каком виде она пребывала! Я смело бы отнеслафотографические изображения Аллы к разряду жесточайшей порнографии. Даже АннеРаамат, звезда эстонского любительского порно, выглядела на фоне покойнойКодриной жалкой дилетанткой.

Вот тебе и любительница Баха в виолончельной интепр… тьфу,интерпретации! Вот тебе и безликая лохушка с райцентровским «пажом» и розой вруках.

Что бы сказал неистовый муж Кайе, Юри Кирьяков?!

Что бы сказала Кайе?

И, главное, что бы сказал сам Олев Киви?!

— Где вы это нашли? — спросила я у Рейно. Онмахнул рукой позади себя. И я увидела полностью освобожденную книжную полку. Ималенькую, почти незаметную дверцу в стене: своеобразный порносейф.

Почему Рейно безошибочно выбрал именно эту полку средидесятков других полок? А он выбрал именно ее, никакие другие даже не былитронуты!

— Как вам удалось так быстро… — пролепетала я.

— Я бы и сам сделал сейф за книгами, которыми никогдане пользуюсь. За книгами, которые никого не могут привлечь. Видите, у него всялитература касается оружия. Дорогие альбомы. А здесь, пожалуйста, какие-тосправочники по химии… Да еще учебники по хирургии брюшной полости…Просчитывается моментально.

Бросив на Рейно полный немой благодарности взгляд, яуглубилась в содержание шкатулки. Кроме порноснимков, в нем был завернутый вцеллофан пакет. Я уже сняла целлофан и приготовилась развязывать бечевку, когдаРейно схватил меня за руку.

— Слышите? — шепотом спросил он.

— Ничего не слышу…

— Машина подъехала…

— Ну и что?..

Но Рейно уже не слушал меня: любовь с нарезным одноствольнымкарабином «Антарес» закончилась мгновенно. Он водрузил ружье туда, где, очевидно,нашел его: в угол между стенкой и книжными полками. А потом отнял у меня пакети сунул туда небольшую книжку. Сам бумажный сверток перекочевал во внутреннийжилетный карман Рейно. Туда же полетели несколько порнофотографий АллыКодриной.

— Это еще зачем?

— Надо, — отбрил меня Рейно.

— Вы любитель?..

— Не порите чепухи. Что еще вы обнаружили?

— Фотографии… Но не такие… м-м… экстремальные. Алла ивладелец квартиры в кругу семьи.

— Прихватите парочку! И сложите все как было. Шкатулкупоставьте на место. Закройте книгами. Времени у нас в обрез.

Отдав распоряжения, Рейно метнулся в прихожую. Я приняласьсудорожно сбрасывать в ящик фотографии четверки (без пяти снимков, которые яотобрала для наших с Рейно нужд), нож и документы. Когда я задвинула ящик, вприхожей раздался скрежет: кто-то яростно пытался открыть замок.

Ха, «кто-то»!!! Это был припозднившийся хозяин, вот кто!..

Непослушными руками я сунула шкатулку с полумертвым ВасилиемИвановичем в пасть сейфа и закрыла его. Дверца тотчас же с готовностью слиласьс обоями, стилизованными под кирпич, — как Рейно обнаружил сейф, так иосталось для меня загадкой!

Скрежет в замке продолжался. Затем послышался глухой удар вдверь. Я едва не выронила последнюю, еще не поставленную книгу.

А когда я все-таки затолкала ее, в комнату вернулся Рейно.

— У нас есть еще полторы минуты, — торжественнообъявил он. — Хозяин полезет в окно, так что мы спокойно выйдем черездвери.

— А…