Книга Разница во времени - Анна Бабяшкина

— Еще чего?! — возмутилась Наташа. — Если уж один из нас патологически ленив — не будем показывать пальцем кто, но это слоненок, — то не надо всех в свое болото тянуть! Если ты совершенно не хочешь делать карьеру, то это не повод и мне всю жизнь просидеть в заднице и быть рядовым подчиненным. Я достойна большего!

— Но ведь у тебя ничего с ними не получится, — промямлил Макс. — Серьезно тебе говорю. Зуб даю.

— Не тебе об этом судить, — буркнула Наташа, подхватила ноутбук и отправилась на кухню дописывать свою нетленку.

Пессимизм Макса слегка сбил г-жу Ростову с толку, и поэтому продолжить документ оказалось не так-то легко. Сосредоточиться не удавалось, ничего путного не придумывалось, а тут еще, как назло, комп начал подвисать. Для полного несчастья, в кухню зашел уже побритый и почистивший зубы Макс и решительно сообщил, что он не собирается провести весь свой законный выходной возле женщины с компьютером. Также он сообщил, что в его планах поехать за город на шашлыки, и если Наташа еще не окончательно выжила из ума, то она сейчас все бросит и отправится вместе с ним.

— Все из-за тебя! — прошипела ему в ответ г-жа Ростова. — У меня ничего дальше не пишется! И все из-за твоих штучек. Из-за тебя я никогда не стану большим человеком на служебной машине!

Макс хотел было что-то возразить, но только махнул рукой:

— Так ты едешь или остаешься? Если остаешься, положи ключи в камеру хранения на вокзале и кинь мне sms-кой ее номер и код. Я завтра их в агентство сдам.

И г-н Чусов, как ни в чем не бывало, отправился к двери.

— Подожди! — злясь на себя, крикнула ему вслед г-жа Ростова. — Я с тобой.

Во время загородной прогулки с костром и приготовлением шашлыков г-жа Ростова как-то противоестественно сильно расслабилась и, честно говоря, быстро напилась. Она впала в задорное настроение и опрометчиво принялась прыгать через костер, точнее говоря, через угли, на которых все еще жарились шашлыки. В результате шашлыков так никто и не дождался — они были неаккуратно затоптаны в углях развеселившейся г-жой Ростовой. Расстроенная Наташа пристыженно отошла от попранного ею костра и села на вечно холодную ленинградскую землю. Опустив голову, она с тоской уставилась на свои безвозвратно испорченные белые кроссовки от Nike, стараясь не слушать сокрушенные возгласы товарищей. Г-жа Ростова остро переживала свою вину.

Наконец публика смирилась с тем, что закусывать ей сегодня придется исключительно помидорами с огурцами, и снова принялась травить анекдоты. Про Наташину оплошность, казалось, все забыли. Но г-жа Ростова не спешила возвращаться в общий круг.

— Натах, ну ты чего? — подошел к ней г-н Чусов. — Хватит страдать, пошли назад. Там еще пиво осталось.

— Не хочу я никакого пива, — шмыгнула носом г-жа Ростова, предчувствуя, что сейчас расплачется (это нередко случалось с ней после обильных возлияний). — Вы все меня ненавидите!

— Ты что, с ума сошла? — покрутил пальцем у виска Макс. — За что нам тебя ненавидеть?

— За шашлыки, — уже откровенно начала всхлипывать Наташа. — За то, что у меня вечно все не так получается и все конечности не из того места растут.

— Да, особенно голова, — поддакнул Макс, тяжело вздохнул и сел рядом.

Он понял, что разговор затягивается и так просто Наташу в дружеское лоно вернуть не удастся. Для этого надо сначала дать ей проплакаться.

— А мне сегодня сон такой странный снился, — ляпнула г-жа Ростова, мысли которой беспорядочно крутились в голове, как белье в стиральной машине, и принялась вываливать на голову бедному, настроившемуся весело отдохнуть Максику свой ночной кошмар.

Однако Максу сон кошмаром почему-то совсем не показался. Наоборот, он весело заржал и похлопал Наташу по плечу, сбив только что пристроившегося на нем голодного комара:

— Слушай, а может, тебе просто переспать с этим твоим генеральным директором? Может, тогда он даст тебе то, чего ты так хочешь?

Наташе шутка не понравилась:

— Совсем плохой на голову, да? Я гениальный рекламист и делать карьеру через постель не собираюсь. Я ее и так сделаю, без всякого там секса с генеральными директорами!

— Да пошутил я, гениальный рекламист! — успокаивал ее Макс с нескрываемой иронией. — Вставай давай, и пошли ко всем. Смотри, там уже новый костер соорудили.

— А что ты смеешься? — не унималась Наташа. — Я действительно гениальный рекламист, хочешь ты этого или нет. Я вам всем это докажу, вы еще будете меня вспоминать! И я выбью деньги из этих кафе, чего бы мне это ни стоило!

— Бери мочало — начинай сначала! По-моему, мы на эту тему утром уже поговорили. У тебя какие-то ярко выраженные психологические застревания и проблемы со слухом! Наташ, я не спорю, что ты рекламный гений, но вот из этих конкретных кафе ты денег не выбьешь. Давай лучше найдем какую-то другую область, где ты сможешь свой талант проявить.

— Ты знаешь, в чем наша проблема? — снова пустила слезу г-жа Ростова.

— Да нет у нас никаких проблем. Просто у тебя слегка от работы крыша поехала. Надо чаще отдыхать, и все будет в порядке. — Макс уже изрядно заскучал рядом с Наташей и завистливо посматривал в сторону общего костра, откуда то и дело доносились взрывы хохота.

— А я тебе все-таки скажу, в чем наша проблема, — закрыв глаза и раскачиваясь, как китайский болванчик, продолжила Наташа, не обращая внимания на слова Макса. — Ты помнишь такой фильм — «Женщина, которая поет»?

— Конечно, помню. Пугачева в главной роли. И что дальше? Ты намерена еще и певицей стать? — Макса уже начал откровенно доставать этот разговор.

— И вот какая сцена, по-твоему, самая главная в этом фильме?

— Самая главная? Ну не знаю… Наверное, когда она просит стихи про «женщину, которая поет» у какого-то старикашки-поэта, — назвал Макс единственную вспомнившуюся ему сцену из этого фильма.

— А вот и неправильно! — внушительно сказала г-жа Ростова и кончиком пальца поймала очередную выкатившуюся из глаза слезу. — Там есть одна гениальная сцена. И она прямо про нас. Помнишь, когда Пугачева увольняется из шоу и сообщает об этом мужу. А он ей говорит: мол, дура, паши, как все пашут, и не мечтай о большой сцене, всенародной популярности и белом лимузине. Мол, спустись на землю. А она отвечает: мол, не могу, дорогой, потому что я — певица. Певица, в которую ты не веришь. Понимаешь — вот это ключевая фраза фильма! Певице просто необходимо, чтобы ее мужчина в нее верил! А ты в меня не веришь!

И г-жа Ростова неприлично разрыдалась в голос.

— Да-а, — только и смог протянуть в ответ Макс и посмотрел на часы. — Как все-таки все запущено. Ты хоть иногда выпиваешь там, у себя в Москве? Чего тебя так с двух бутылок пива развезло-то? Поехали домой, буду тебя отрезвлять и сажать в поезд. Нечего сказать — выходные удались…

Свои дальнейшие питерские перемещения г-жа Ростова помнила смутно. Зато, конечно, они надолго запомнились г-ну Чусову. Во-первых, пока он расплачивался за такси, Наташенька успела купить в палатке какой-то крепкий коктейль и снова привести себя в состояние повышенной откровенности. Во-вторых, они долго не могли найти в вещах г-жи Ростовой обратный билет до Москвы. И Наташенька никак не стремилась помочь Максику в поисках проездного документа. Она лишь неопределенно махала рукой на свою сумочку: «Ну там он где-то! Ну посмотри сам!» И продолжала обвинять Макса во всех смертных грехах, главный из которых, конечно же, был безынициативность. В конце концов г-н Чусов не выдержал этого кошмара и купил девушке новый билет на «Красную стрелу». В-третьих, г-ну Чусову лишь в последний момент, да и то с трудом, удалось выскочить из отправлявшегося в Первопрестольную поезда. На платформу он спрыгнул уже на ходу. А не мог он выйти из вагона раньше, потому что Наташенька никак не желала его отпускать. Ведь ей хотелось столько всего еще сказать наболевшего на тему «певица, в которую ты не веришь»! И каждый раз, когда Максик целовал ее на прощанье, сообщал, что поезд сейчас тронется и ему надо идти, г-жа Ростова делала скорбное лицо и горестно шептала: «Я так и знала, что тебе никогда не было интересно, что у меня на душе. Тебе лишь бы сбежать, когда я тебе ДУШУ открываю!» — и снова пыталась зареветь в голос.