Книга Любовь как спасение - Ольга Лобанова

— Простите, вы давно тут работаете?

— А вам зачем это знать? — бдительная Зинаида хорошо помнила инструкцию участкового милиционера о подозрительных личностях. — Вы тут ищите кого или как?

— Ищу, только знаю, что не найду. Я уж и так всех потеряла, — женщина как-то неловко уткнулась в поднятый воротник, повернулась и собралась уходить.

— Да подожди ты, не беги, — как всегда быстро перешла на «ты» Зинаида. Столько горя, столько потерянности было во всем облике этой женщины, что отпустить просто так Зинаида ее не могла. — Кого ищешь-то? Может, и помогу чем.

— Собаку ищу, овчарку. Едва ли вы ее видели, а если и видели, то, скорее всего, забыли. Давно это было, в апреле.

— Да что случилось-то, расскажи толком. Собак тут много бегает, я их кормлю, глядишь и твою вспомню. — Зинаида лукавила, она сразу поняла, какую именно овчарку ищет женщина.

Видимо, на роду было написано Зинаиде распутывать последствия дорожно-транспортных происшествий, которые, как ей казалось в тот момент, случались именно на нашем шоссе неподалеку от наших домов. Ту аварию, в апреле, Зинаида помнила прекрасно, хотя сама и не видела. О ней много говорили в ЖЭКе, но подробностей никто не знал. Подробности рассказал участковый: в легковой машине — марку Зинаида забыла, — угодившей под «КамАЗ», ехала семья — мужчина за рулем, женщина и ребенок. Водитель и парнишка погибли сразу — их труповозка увезла, которую гаишники вызвали, а женщину в тяжелом состоянии забрала скорая. Помнила Зинаида, как дома они обсудили это происшествие с Василием, даже за помин души новопреставленных выпили, как положено, по рюмке водки, хотя она это дело и не поощряла. Но появление на своей территории той собачонки, ставшей Найдой, Зинаида с аварией никак не связала. А теперь Наталья, женщина из той самой машины, в одну минуту потерявшая сына и мужа, рассказала, что с ними была еще собака — молоденькая овчарка, почти щенок, они незадолго до аварии купили ее сынишке. Так радовались, первый раз повезли ее на дачу. Наталья сама еле выжила, мужа с сыном схоронили без нее — она в это время в реанимации лежала, лучше бы тоже умерла. Но, видно, не судьба, выжила. Теперь кроме двух могилок у нее ничего нет. Одна надежда — собаку найти. Следователь несколько раз давал ей читать материалы уголовного дела, так там нигде нет упоминаний о погибшей собаке.

— А вдруг жива, бродит здесь где-нибудь, бомжует? — Наталья с надеждой посмотрела на Зинаиду.

— Вот что, Наталья, ты напиши мне свой телефон и ступай домой. Сама я твою собаку не видела, но поспрошаю у других дворников, у жильцов, может, кто и видел. А как что разузнаю, позвоню тебе. Лады?

— Конечно, спасибо вам. Но можно я через недельку приеду?

— Приезжай, коли охота есть, но лучше подожди, я позвоню.

На том расстались. Вечером, Зинаида знала это точно, поговорить с Ириной наедине ей не удастся, поэтому караулила ее утром, перед работой. Выслушав рассказ дворничихи, Ирина жалобно запричитала:

— Как же так? Не можем мы с мамой Найду отдать, никак не можем. Она наша теперь, мы без нее пропадем. Понимаешь ты — Наша.

— Понимаю, но ты о Наталье подумала? Ей-то каково? Сына и мужа схоронила…

— Ой, не могу я, Зинуша, о Наталье думать, сил у меня на нее нет. Жаль женщину, что и говорить, но собаку ей не отдам. Не докажет она, что Найда — та самая, нет у нее доказательств.

— А я? Я же свидетель? — возмутилась Зинаида.

— Зинуша, милая, ты уж нас не выдавай, ради мамы, не говори Наталье ничего. Ладно, Зинуша? Пожалей ты нас.

— Я уж и не знаю, кого жалеть, — растерялась вообще-то решительная Зинаида. — Но ты бы Наталье все-таки позвонила, поговорила бы с ней, объяснила, что и как. Глядишь, она бы и не стала у вас Найду забирать. Кто сам горя хлебнул, чужую беду понимает.

— Нет, Зина, не стану я звонить, у нас у каждого свое горе, — за время разговора Ирина как-то вся сжалась, даже вроде меньше ростом стала, хотя и так метр с шапкой. — Я ей помочь не смогу, а потому и звонить мне незачем. Ты прости нас, Зина. Пойду я, пора мне. И маме, уж пожалуйста, не рассказывай о Наталье, сделай милость.

В глубокой задумчивости вернулась Зинаида домой, где, лежа на диване, дожидался начала второй смены Василий. Все ему рассказала, погоревали. Недолгий семейный совет постановил: звонить Наталье нужно обязательно. Раз не хочет Ирина, звонить придется Зинаиде. Но вот что сказать и как, не знали ни муж, ни жена. А потому со звонком решили повременить, обмозговать все и прикинуть.

— А все-таки нечестно так, не по-людски. Должна была Ирка с Натальей поговорить, непременно должна. Эх! — род человеческий явно продолжал огорчать Зинаиду.

Звонить Наталье дворничихе так и не пришлось. Двумя днями позднее, в субботу, встретила она своих пацанов из школы и, как обычно, взяв у них портфели — пусть отдохнут, а ей не в тягость, — вела домой. По дорожке вдоль дома брела семья Кочетовых в полном составе — мать, дочь и собака. Собака все выбегала немного вперед и заглядывала хозяйкам в глаза — участвовала в разговоре. Неподалеку, прислонившись к дереву, стояла Наталья. Пришла, видно, не смогла дождаться звонка. Сунув детям портфели, Зинаида бросилась к дереву. Наталья бледная — ни жива, ни мертва, но заговорила спокойно.

— Она? Она. Я вам не поверила тогда, что вы ее не видели, извините уж. — Наталья любовалась собакой. — Как она выросла, не узнать. Это только для меня время остановилось…

— Не убивайся ты так! — Зинаида не знала, то ли обнять Наталью, то ли тряхнуть, как следует, чтобы очнулась. Руки мешали, и она засунула их в карман куртки. — Видишь, она к хорошим людям попала, они в ней души не чают. Больные обе, одинокие, только Найдой и живут. Неужто заберешь? — Зинаида сама растерялась от такой перспективы. — Ты молодая, здоровая, у тебя все еще будет — и семья, и дети. А эти? Ты посмотри на них!

Зинаида не могла понять, слушает ее Наталья или нет. Остановившимся взглядом, не моргая, она смотрела на двух женщин и собаку, которые, казалось, составляют одно целое. Тронь одну часть, и рухнут все остальные, развалится целое.

— Вы правы, Зина. Пойду я, прощайте.

Больше Наталья в нашем дворе не появлялась. Ирина ни разу не спросила о ней у Зинаиды, словно той и не было вовсе. Сама же Зинаида, любящая порядок и ясность, так и не разобралась, кто в этой истории прав, кто виноват…

После этого я несколько раз встречала во дворе Зинаиду, но она, как и раньше, холодно отвечала на мои приветствия. Однажды, в самом начале зимы, как бы между прочим, Зина сказала, что они с Василием собираются домой. Родственники звонили: похоже, их завод скоро опять начнет работать. Как запустят сборочный цех, где они с Василием трудились, так они и вернутся, дома-то лучше.

Последнее время я не слышу по утрам ни Зинаидиного скребка, ни шороха ее упругой метлы. Но все равно, по привычке, просыпаюсь ровно в шесть. Лежу и думаю: все правильно, Зинаида вернулась домой, к себе — где все просто и понятно.