Книга Любовь как спасение - Ольга Лобанова

Слово «крестница» по отношению к собаке показалось мне по меньшей мере странным, о чем я и не преминула сообщить Зине.

— И такое в жизни случается. Думаете, только у людей судьба есть? У собак тоже…

Овчарка, весьма довольная оказанным ей вниманием, убежала к хозяйке, одной из тех двух старушек, с которыми подружилась наша малообщительная дворничиха. А Зинаида — то ли хорошая погода расположила ее к разговору, то ли школьные каникулы не звали на очередную вахту — поведала мне удивительную историю — о трех человеческих судьбах и двух собачьих. И еще из этого рассказа я многое узнала о самой Зинаиде.

Трагедия в семье Кочетовых — той старушки, хозяйки Найды, и ее уже немолодой дочери-инвалида — случилась зимой. Вечером, взяв собаку, как обычно, мать отправилась встречать после работы дочь. С самого детства, после перенесенного полиомиелита, ноги плохо слушались Ирину, она постоянно боялась поскользнуться или оступиться. Еще больше дочери этого боялась мать. Случись беда, помочь им некому, одни на белом свете. Поэтому зимой, в гололед и непогоду, старушка со своей любимицей и верной подругой немецкой овчаркой, которая почти десять лет скрашивала невеселую жизнь двух одиноких женщин, всегда встречала Ирину на автобусной остановке. Собака садилась рядом со старой хозяйкой и терпеливо смотрела на противоположную сторону шоссе, где останавливался автобус, привозивший молодую хозяйку. Собака всегда первая видела, как та выходит из огромной дурно пахнущей машины, и тут же сообщала об этом подслеповатой хозяйке радостным ворчанием и повиливанием хвостом. Потом они шли к подземному переходу, откуда тяжело поднималась Ирина, и все трое — всей семьей — медленно брели к дому.

В тот вечер случилось то, чего так боялись обе женщины. Выходя из автобуса и уже коснувшись земли, Ирина оступилась и упала почти под колеса. Выходившие вместе с ней пассажиры заволновались, стали поднимать ее, кто-то побежал к кабине водителя: темно, мог и не заметить, тронуть машину. А когда автобус, наконец, отъехал, собака, не слушая окриков хозяйки, бросилась к толпе на другой стороне шоссе, почуяв своим верным сердцем, что там Ирина, что ей нужна помощь. Машины шли сплошным потоком, слепя друг друга и прохожих фарами. Старушка так и не увидела, какая из них не успела затормозить… Ирина через чужие головы увидела рванувшую к ней собаку, потом услышала всхлип тормозов и ее испуганный — последний — визг. Боль в ноге прошла моментально, Ирина бросилась к дороге. Бросилась…

— Эх, ты бы видела, как эта Ирка ковыляла. Слезы в три ручья, зовет ее, сердешную, по имени. — У Зинаиды самой глаза стали влажными. — Мы с мужем в том же автобусе ехали, все эти страдания видели. Васька мой, муж, на шоссе выскочил, машины рукой остановил, к собаке подбежал — помочь хотел, да поздно было. Я Ирину под руки держу, говорю ей что-то, успокаиваю, а она только: «Мама, мама не переживет…»

Кое-как они добрались до дома, Зина посадила онемевших от горя женщин на скамейку, Василий рядом положил их мертвую подругу. Когда хозяйки начали потихонечку плакать, Зинаида обрадовалась — это хорошо, значит, оживать начали. Дворничиха велела им сидеть и ждать своего возвращения, а сама отвела мужа в дворницкую каморку, где хранила инвентарь. Пока Василий расчищал снег и долбил промерзшую землю, Зина по одной, чуть не волоком, оттащила женщин домой — совсем обессилили. Накапала валерьянки, напоила чаем. Дворничиха с мужем похоронили овчарку за домом, под старой липой.

С тех пор Зинаида взяла шефство над осиротевшей семьей Кочетовых. Старушка всерьез разболелась и не выходила из квартиры до самой весны. Ирина теперь уже одна возвращалась домой с работы, готовила нехитрый ужин из продуктов, которые покупала для них Зинаида, кормила мать, утешала, как могла. Дворничиха от всей души жалела Кочетовых, но их отчаяния после гибели овчарки понять не могла. В том городе, где она родилась и жила, тоже любили животных, но никто не стал бы так убиваться из-за смерти собаки. Человек умер — да, беда. Но собака? Собаки жили на улице, в будках и служили сторожами при домах и магазинах. Никто их членами семьи не считал, да и сами они на это не замахивались, знали свое место. Там, в ее городе, люди были ближе друг к другу, роднее, даже если чужие по крови. А в этой огромной, непонятной Москве живут годами в одном доме, а с соседями незнакомы. Даже не здороваются, не то что помочь кому. Вот хоть бы Кочетовых взять: никто, кроме нее, Зинаиды, даже не заметил их беды. Я слушала и понимала, за что невзлюбила москвичей наша дворничиха.

С первым теплым солнышком появилась на скамеечке похудевшая и побледневшая старушка Кочетова. Зинаида обрадовалась: слава богу, на поправку пошло. А та к Зинаиде с просьбой:

— Ты вот, Зинуша, все собак бездомных кормишь, может, присмотришь нам с Ириной какую-нибудь? — старушка смотрела на Зину как на свою единственную надежду. — Лучше бы молоденькую овчарочку. Уж очень я овчарок люблю, умные они, преданные. — Женщина вздохнула. — Что же делать? Время прошло, успокоилась я немножко, смогу теперь новую собачку полюбить. Присмотри, милая, вдруг какая потерялась или выбросили — всякое случается, мы бы взяли с радостью. А покупать дорого, денег нет.

— Ну, мамаша, повезло вам с Ириной, — Зинаида моментально вспомнила про молоденькую овчарку, дня два как прибившуюся к ее подопечным дворняжкам. Она тогда еще подумала: откуда взялась такая красивая да холеная? — Есть у меня на примете одна собака. Как появится опять, приведу. Не сомневайся, мамаша, приведу.

И действительно, к вечеру в сопровождении важной Зинаиды в квартиру Кочетовых вошла перепуганная и исхудавшая молоденькая овчарка. Вошла и — осталась. Кочетовы вызвали ветеринара, он установил возраст: пять месяцев, собака здорова, на всякий случай сделал прививки. Порода — немецкая овчарка, чистокровная — сомнений не вызывала, видимо, потерялась. Несколько дней Ирина с матерью с замиранием сердца внимательно изучали объявления на всех столбах в округе, но никто пропавшую овчарку не искал. Вскоре успокоились и зажили опять втроем. Женщины повеселели, теперь им было о ком заботиться, кого любить и баловать. Мать с Найдой (как еще назвать найденыша?) встречали Ирину на автобусной остановке, только теперь хозяйка не спускала собаку с поводка — боялась. Найда быстро росла, день ото дня умнела и радовала хозяек. В их дом вместе с собачьим запахом вернулась жизнь. И очень Найда дружила с Зинаидой.

— Я уж было совсем о Кочетовых печалиться перестала, как появилась эта молодуха — Наталья. Ну, нет, ты подумай, чтобы вокруг собак, да такие страсти-мордасти?! — Зина в сердцах всплеснула руками. Ее выразительный жест явственно говорил о том, что самое интересное в этой истории впереди. Так и оказалось.

Как-то осенью в середине дня Зина сгребала листья, даже не допуская мысли, что ее усилия бессмысленны — через час земля снова покрывалась желто-красным шуршащим ковром. Зинаида опять бралась за грабли, засыпающая природа опять сыпала ей вдогонку листву — каждый делал свое дело. Поначалу дворничиха не обратила внимания на молодую женщину, которая как-то странно — бесцельно — бродила по Зинаидиной территории. Потом женщина села на скамейку и так же странно — бесцельно — сидела под моросящим дождем. Не отдыхала, не ждала кого-то — просто сидела, казалось, не замечая ни времени, ни происходящего вокруг. Когда Зинаида почти поравнялась со скамейкой, женщина резко встала и спросила: