Книга Если только ты - Хлоя Лиезе

так совпало, что жар от алкоголя в молочном коктейле вот именно сейчас прилил к моему лицу, когда программа спортивных новостей начала освещать впадение в немилость хоккейного феномена Себастьяна Готье.

Не отрывая взгляда от экрана, я подношу ко рту дольку картошки фри, но медлю, наблюдая, как Себастьян петляет между своими оппонентами, держа шайбу так вплотную к клюшке, что она кажется приклеенной. Я наблюдаю, как он пасует Рену, который делает ложный манёвр, замечает их товарища по команде, Тайлера Джонсона, который срезает к голу, передаёт ему шайбу, затем ликует, когда они забивают. Даже зная, что это повторы, даже понимая, что я помнила бы, если бы Рен пострадал от этого, я невольно напрягаюсь, когда вижу, как болван из другой команды безжалостно высоко замахивается клюшкой в лицо моему брату, но Себастьян чертовски быстро подъезжает и отталкивает парня назад. Но он недостаточно быстр, чтобы самому избежать удара. Клюшка ударяет Себастьяна по лицу, и его голова откидывается назад.

Ломтик картофеля выпадает из моей руки, со шлепком приземляясь в кетчуп на тарелке. Я смотрю, как из носа Себастьяна течёт кровь, когда он с силой толкает парня, затем бормочет что-то сквозь капу, что провоцирует болвана, и тот начинает замахиваться кулаком на Себастьяна. Собирается толпа игроков с обеих сторон, перерастая в эпичную драку, которой Себастьян избегает лишь потому, что мой брат хватает его за шиворот и дёргает назад.

Моё нутро бунтует при виде густой алой жидкости, текущей по лице Себастьяна. Я отталкиваю тарелку с картошкой фри и кетчупом и подавляю волну тошноты, пока ведущие говорят о напавшем игроке, который заработал репутацию человека, склонного к такой грязной игре. Они говорят о нём вместе с Себастьяном, подмечая, что Себастьян тоже всегда в самой гуще таких потасовок.

И всё же. Разве они не видят то, что видела я? Человек вступился и защитил того, кто важен для него? Похоже, нет, поскольку они продолжают говорить об его недавней аварии и сломанной ноге. Они называют его эпитетами, которые составляют фундамент его ужасной репутации: беспечный, чинящий проблемы, плохой парень.

Плохой парень.

Меня накрывает озарением, над головой загорается мегаваттная лампочка.

Теперь моё нутро бунтует ещё сильнее, но на сей раз не от тошноты, а от предвкушения. Моё сердце гулко стучит, пока я бросаю наличку на сумму вдвое больше стоимости моей еды, встаю и спешно выхожу из ресторана.

Адрес Себастьяна получается найти благодаря быстрому поиску в интернете. Как и остальная команда, он живёт на Манхэттен-бич и достаточно мелькал в новостях, чтобы адрес его дома не был секретом. Я вбиваю его в приложение карт, убеждаюсь, что иду в нужную сторону, затем начинаю быстро шагать по тротуару, направляясь в последнее место, где меня могли бы ждать, тем более без предупреждения.

Возможно, это самая глупая и абсурдная вещь, что я когда-либо сделала. А может, это абсолютно гениальное решение. Но я отказываюсь позволять неуверенности остановить меня. Наконец-то у меня появилась идея для проекта «Зигги Бергман 2.0».

Включая кое-какую впавшую в немилость звезду хоккея, у которого есть именно то, что нужно мне, и который нуждается именно в том, что могу предложить я:

Коррекцию публичного имиджа.

Глава 4. Себастьян

Плейлист: The Black Keys — Shine A Little Light

Пока Фрэнки не придумала, как мне вернуть всеобщее расположение, мне строго-настрого приказано оставаться дома и не лезть в проблемы.

В кои-то веки я делаю, как мне сказано.

Конечно, если бы Фрэнки увидела меня прямо сейчас (и я очень рад, что она не видит меня), она б наверняка не согласилась.

Я сижу на балконе второго этажа с видом на Тихий Океан, мои волосы взъерошены, и я одет лишь в чёрные боксеры-брифы. Моя шина снята, нога лежит на мягком шезлонге. Мой живот болит, но боль несколько приглушается косяком, которым я опять крепко затягиваюсь, и терпкий дым вьётся в воздухе. Я сердито гляжу на горизонт, презирая приглушённый, гаснущий свет, потому что он пронизывает мои глаза и словно ножом пыряет раскалывающуюся голову. Прошлой ночью я выпил много виски.

Нет, Фрэнки определённо не согласилась бы, что сейчас я делаю, как мне сказано. Но формально так и есть. Я остался дома и не лез в проблемы, совершая плохие поступки в приватной обстановке, благодаря чрезвычайно навороченной охранной системе.

Расслабленный, уверенный в этом, я закрываю глаза и удерживаю внутри дым от косяка, чувствуя, как его кислотная сладость обжигает лёгкие. А потом тут же закашливаюсь при звуке ног, приземлившихся на мой балкон.

Я искренне надеюсь, что у меня галлюцинации.

— Нет, — говорит Зигги.

Либо она читает мысли, либо я сказал это вслух. В любом случае, она не галлюцинация.

Младшая сестрёнка Рена стоит на моём балконе второго этажа, морской бриз растрёпывает её волосы из косы, огненные пряди танцуют на фоне угасающей синевы сумерек. Её щёки раскраснелись, сияют румянцем в лучах садящегося солнца. Если бы моё сердце не угрожало выскочить из груди от того, что меня столь основательно застали врасплох, я бы сосредоточился на этом румянце, который я узнаю по нашей маленькой стычке на террасе в вечер свадьбы Рена и Фрэнки.

Не то чтобы я думал о том вечере после свадьбы Рена и Фрэнки. Или о румянце Зигги.

Нет, вообще нет.

Она стоит, пристально глядя на меня и держа руки на бёдрах — чьи роскошные изгибы я совершенно не замечаю, благодарю покорно. Она в неприметной спортивной одежде — тёмно-синие футбольные шорты, такого же цвета высокие кроссовки на шнуровке, свободная тёмно-зелёная спортивная кофта, отчего её изумрудные глаза выделяются на фоне персиковой кожи и огненных веснушек на носу.

Я никогда не западал на других спортсменов, но прямо сейчас, говоря гипотетически, я мог бы оценить, насколько привлекательным может быть спортивный образ.

Для кого-то, помимо меня. Потому что я совершенно точно даже не думаю о влечении к сестре Рена, которая стоит на моём балконе, пока я сижу тут в трусах, с болящим животом, воняющий как переспелый труп и как сомнительные отношения с алкоголем.

Просто фантастика.

Не то чтобы я переживал о том, что