Книга Раз ошибка, два ошибка… Дело о деревянной рыбе - Сильвия Макникол

Нет, совсем не хорошо, думаю я. Сегодня я уже пережил взрыв семи бомб.

Наконец пришло время собираться домой. Пока мы записываем последнее задание в дневник, миссис Уосли вручает каждому ученику по конверту с объяснением утреннего происшествия. Она говорит, что его нельзя открывать без родителей.

Мы с Рене уже знаем, что кто-то принёс оружие в школу. Она боится оставаться одна, поэтому ей так нравится проводить время со мной, пока её родных нет дома. Сегодня она особенно прилипчива.

К этому часу все баки и контейнеры для мусора опустели, вся мебель, включая игрушечную кухню, а также та крутая картина с мальчиком и кроликом исчезли.

Мы возвращаемся ко мне домой. Папа вяжет что-то голубое и крохотное, сидя на диване. На четырёх спицах, не меньше.

Рене как-то странно улыбается.

– Здравствуйте, мистер Нобель. Что вяжете?

– Привет, дети. Свитер. – Он поднимает вязание, чтобы мы получше его рассмотрели.

Рене смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

О нет. Она же не думает, что моя мама ждёт ребенка. Затем я немножко паникую. Мама беременна?

– Пап, он такой маленький.

Он кивает.

– Йорки вообще мелкие. Вяжу каждому по одному. Хозяйка хочет свитера всех цветов радуги.

Рене разевает рот:

– Вы хотите сказать, у неё семь собак?

– Нет, их пять. Горлышки свяжу из двух других цветов: индиго и оранжевого. Миссис Ирвин дала очень чёткое задание, – пожимает он плечами. – Она художник.

– Здорово-то как. Кажется, это так сложно. Откуда ты знаешь размер?

– Я снял мерки. К тому же это пробный образец, – отвечает папа.

Я снимаю рюкзак и достаю из него записку родителям.

– Пап, сегодня в школе кое-что произошло.

– Вам что-то угрожает?

– Нет, нет. Но нас сегодня запирали. Вот, прочти это.

Папа откладывает вязание в сторону и читает письмо. Пробегая глазами по письму, он сводит брови. Он задерживает взгляд на письме на некоторое время, а потом поднимает глаза на нас.

– Вы же знаете, что вы были в безопасности всё утро? Они нашли оружие в библиотеке и просто приняли меры предосторожности.

– Только оружие? Без владельца? – спрашивает Рене.

– Верно. Они заперли школу, потому что думали, что человек, оставивший оружие, всё ещё в школе. Они ошиблись. Этот человек успел уйти.

Я представляю себе прочёсывающего школу мистера Руперта в камуфляже и с ружьем в руках. Я знаю, что, как только он увидит меня на записи, когда я разносил газеты, он подумает, что это я украл его почтовый ящик.

– У соседей пропадают разные вещи, – наконец говорю я.

– Пропало украшение к Хэллоуину, почтовый ящик, а ещё рыбки «Потока мечты» со школьного забора, – добавляет Рене.

– И всё же, зачем кому-то прятать оружие в библиотеке? – спрашиваю я. – Думаешь, это своего рода предупреждение?

– Брось или уходи? – говорит папа.

Телефон звонит раньше, чем я успеваю обдумать его слова. Папа берёт трубку на кухне, но по его радостному голосу я понимаю, что звонит мама. Она в Лондоне, скорее всего, в аэропорту. Папа переходит на шёпот, поэтому я не слышу, что он говорит. Наконец он зовёт меня.

– Стивен, мама звонит.

Я кидаюсь к телефону.

– Привет, мам!

– Привет, Стивен. Я слышала, в школе снова все оживились?

– Да, нас даже полиция допросила. Они хотели узнать, не видели ли мы подозрительных лиц у школы.

– Вы что-то видели?

– Не знаю, мам. – В моей голове мелькает девушка с пирсингом в носу, мистер Руперт, регулировщик. – А как вообще выглядят подозрительные лица?

– Хороший вопрос, – говорит мама. – Знаешь, как-то раз охрана сказала, что нашла гранату в ручной клади одного пассажира.

– Серьёзно? – У меня сводит желудок от одной этой мысли. Я боюсь летать даже без оружия на борту.

– Да. Они задержали молодого человека. Оказалось, он снимает фильм, а граната – бутафорская. Рейс задержали на целый час.

– Думаешь, в школе снимают фильм? – спрашиваю я.

– Нет, я хочу сказать, что наверняка есть логическое объяснение, откуда появилось это оружие. Но я рада, что директор перестраховалась. Тогда я тоже радовалась, что охрана обыскала сумку пассажира с гранатой. – Я слышу, как она улыбается. Как будто она меня обняла, хотя её даже рядом нет.

Я зацепился за это ощущение на мгновение. Но затем во мне забурлила другая тревога. Я должен поделиться ею с мамой.

– Пропал почтовый ящик мистера Руперта… – Может, мама поможет мне почувствовать себя лучше, ведь он умеет пугать людей.

Но всё выливается в восьмую ошибку за сегодня.

– Мистер Руперт? О нет. Только не трогай его вещи. Никогда. С тех пора как умерла его жена, он сам не свой… Ты меня слышишь? Мне надо идти на посадку. Я люблю тебя.

– И я тебя люблю. Но, мам?

Короткие гудки.

– Пока, – говорю я в пустоту.

Мама звонит мне из поездок. Она остаётся на связи и часто помогает мне успокоиться. В общем, это мамина ошибка. Восьмая за день. Слова о том, что мистер Руперт сам не свой, с тех пор как почила его жена, не очень-то помогают мне успокоиться.

День первый. Ошибка девятая

Я возвращаюсь в холл. Рене держит в руках две спицы, а папа показывает, как делать петли.

– Как только ты освоишь технику, ты поймёшь, насколько это расслабляет. Вязание помогло мне бросить курить.

«Мистер Руперт теперь сам не свой, а каким он был раньше?» – мне очень нужно расслабиться.

– Пап, а для меня спицы найдутся? – спрашиваю я.

– Конечно. Можешь связать радужный шарф. Мне не понадобится каждый третий моток целиком. – Он вручает мне немного светло-голубой пряжи.

Я уже знаю, как набрать первый ряд. Но я слишком сильно затягиваю петли. Когда он начинает показывать, как связать второй ряд, у меня ничего не получается.

– Не натягивай нить так сильно. Учись у Рене.

Она улыбается и поднимает свои спицы выше, чтобы я мог хорошенько всё рассмотреть. Её руки ловко парят в воздухе. Она уже третий ряд вяжет.

Папа снова берётся за свитера для йорков.

– Пап, как думаешь, у мистера Руперта есть ружьё?

– Что? – стучит папа спицами. – Почему ты спрашиваешь? – снова стук. – Нет! – стук-стук.