Книга Человек с большим будущим - Абир Мукерджи

— Вы следите за его передвижениями?

— Вовсе нет, — засмеялся он. — Но когда он здесь, жизнь в нашем сонном городке идет в другом ритме. Когда он приезжает и уезжает, здесь всегда много суеты.

— Этакий помещик?

Он улыбнулся:

— Нам больше нравится шотландское «лэрд»[71].

Автомобиль съехал с грунтовки и выбрался на главную дорогу. С одной стороны дороги тянулся высокий забор, с другой — железнодорожное полотно. Где-то рядом раздался пронзительный визг парового свистка. Маклин взглянул на часы.

— Пересменка на фабрике, — прокомментировал он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Вскоре показался разрыв в заборе. Поток людей, белых и индийцев, изливался сквозь железные ворота с крупной чеканной надписью:

ДЖУТОВОЕ ПРОИЗВОДСТВО БЬЮКЕНА

ФАБРИКА ДАНКЕЛЬД

СЕРАМПУР

За воротами виднелась длинная кирпичная постройка с крышей из гофрированного металла, над которой поднималась огромная труба, извергавшая черный дым. Рядом тянулись навесы, под некоторыми были видны штабеля деревянных ящиков или огромные круглые мотки мешковины, другие были под завязку забиты мотками грубых волокон, отливавшими золотом в лучах утреннего солнца.

— Сырой джут, — объяснил Маклин.

Через несколько минут автомобиль свернул с дороги и проехал между двумя высокими каменными колоннами. На одной красовался герб с тремя черными львиными головами в профиль, на другой — изображение пояса вокруг солнца, сиявшего над подсолнухом. Длинная подъездная аллея вела к величественному особняку в стиле барокко, по сравнению с которым резиденция губернатора казалась хижиной шахтера.

— Приехали. Мы называем это место «Бьюкенгемским дворцом». — Маклин улыбнулся собственной шутке.

— Это песчаник? — поинтересовался я.

Маклин кивнул.

— В Бенгалии его почти нет, — сказал он. — Большая часть привезена из раджпутских княжеств, но кое-что доставили из самой Шотландии.

Когда мы подъехали ближе, стало понятно, зачем нужна подъездная аллея такой длины. Только издалека удавалось охватить взглядом всю постройку. Два обширных крыла по три этажа в высоту окружали центральную часть, украшенную таким количеством колонн, что позавидовал бы Парфенон.

Автомобиль остановился у каменной лестницы, поднимавшейся к массивным двустворчатым черным дверям, распахнутым навстречу жаре. Два лакея-индийца, облаченные в темно-синие с золотом ливреи, сбежали навстречу, чтобы помочь нам выйти. Украшения на их жестко накрахмаленных тюрбанах ослепительно сверкали.

— Спасибо вам за помощь, — поблагодарил я Маклина, выходя из автомобиля.

— А вы не хотите, — произнес он с довольно обескураженным видом, — чтобы я пошел с вами?

Он показался мне неплохим парнем, но я не знал, можно ли ему доверять. Серампур принадлежал Бьюкену, и я понятия не имел, на чьей стороне окажется Маклин. Лучше было его не впутывать.

— В этом нет необходимости. Думаю, что у Бьюкена где-нибудь найдется телефонный аппарат. Мы позвоним в участок, когда закончим.

— Да, сэр, — сказал Маклин, принимая официальный тон, после чего отдал честь и вновь втиснулся в «санбим».

Мы с Несокрушимом поднялись к парадному входу. Автомобиль у нас за спиной завелся и умчался обратно по подъездной аллее, взметая за собой облако пыли.

На последней ступени лестницы нас встретил дворецкий. Не индиец, а белый. В стране, где местные слуги стоят дешевле скота, наличие дворецкого-европейца говорило о многом. Дворецкий был лыс, за исключением полоски седых волос вокруг затылка. Старый и скрюченный, одетый в безупречный парадный костюм, глубокими морщинами на лице он напомнил мне Ратана, дряхлого слугу миссис Бозе.

— Следуйте за мной, господа, — произнес он. — Мистер Бьюкен скоро вас примет и приносит свои извинения за то, что вам придется подождать.

Вслед за ним мы пересекли то, что, по моим предположениям, было прихожей, но с тем же успехом могло оказаться картинной галереей, поскольку стены покрывало такое количество полотен, какого я не встречал ни в одном месте с тех пор, как во время войны посетил Лувр.

Дворецкий остановился у одной из дверей и жестом пригласил нас войти. Помещение пропахло табаком и, судя по всему, служило Бьюкену библиотекой. Именно к таким комнатам лежит душа у определенного типа богачей в первом поколении: стены, обшитые дубом, и полки, полные книг, которые, судя по их виду, никогда не читали. Свет лился сквозь французские окна в дальней от входа стене.

— Могу я вам что-нибудь предложить? — спросил дворецкий.

Я отказался.

— А вам, сэр? — обратился он к Банерджи.

— Да, пожалуйста. Стакан воды, благодарю вас.

— Хорошо, сэр. — Дворецкий кивнул и вышел.

Вид у Банерджи был очень довольный.

— Что вас так развеселило? — поинтересовался я.

— Ничего, сэр.

Я сел в одно из кожаных кресел с высокими спинками, расставленных по комнате, а Несокрушим принялся разглядывать ряды книг на полках. Огромный панка, висевший под потолком над нашими головами, пришел в движение, посылая вниз прохладный ветерок. Дворецкий вернулся со стаканом и графином на серебряном подносе.

— Что-нибудь еще, сэр?

Несокрушим взглянул на меня. Я качнул головой.

— Нет, это все, любезный, — ответил Несокрушим. — А теперь, будьте так добры, оставьте нас.

Случись эта сцена неделю назад, я, наверное, решил бы, что сержант шутит. Теперь же такой уверенности не было. В стране, где все рассматривалось через призму расовой принадлежности, его слова, обращенные к белому человеку, с таким же успехом могли оказаться политическим жестом.

Минута шла за минутой. Не зная, куда себя деть, я подошел к французским окнам, выходящим на веранду, а за ней густые зеленые лужайки сбегали к сонно текущей Хугли. Внезапно дверь у меня за спиной открылась, в комнату широким шагом вошел Бьюкен в штанах из синего шелка и белой рубашке со свободным воротом.

— Примите мои извинения, капитан, но вы сами, должно быть, понимаете, что ваша просьба о встрече сегодня утром застала меня врасплох. — Бьюкен говорил деловым тоном. — Тем не менее я рад вас видеть. Я читал о том, как вы арестовали этого террориста. Боже, за ним столько лет гонялись, а вы раз — и поймали! — Он щелкнул пальцами и улыбнулся. — Если вам вдруг наскучит служба в полиции или захочется чего-то чуточку более денежного, обращайтесь ко мне. Мне нужны такие люди. — Он указал приглашающим жестом на два кожаных кресла возле стеклянного столика: — Прошу, садитесь и расскажите, что я могу для вас сделать.

— Это насчет убийства Маколи. Мне нужно задать вам еще несколько вопросов.