Книга Звездун - Эндрю Холмс

— Спасибо, Сэм. Хорошо. Может, мы… Вы расскажете мне о том телефонном звонке?

— Да. Извините.

— Почему вы сказали, что Крис звонил вам «в некотором роде» из дома Картера?

— Потому что на самом деле звонил не он.

— Понятно. А кто же тогда вам звонил?

— Феликс.

Загадочная Блондинка возблагодарила свою счастливую звезду за то, что в тот момент не отхлебнула горячего чая.

— Феликс?! — потрясенная, повторила она за Сэм.

— Да.

— М-м… а я не знала…

— Вам неоткуда было узнать. Я рассказала об этом полиции, но кроме них — и еще моей мамы, — вы первый человек, кому я это рассказываю. На суде об этом тоже не упоминалось…

— Хорошо, расскажите мне подробнее.

— Честно говоря, ему повезло, что он дозвонился. Я собиралась сменить номер. Ну, вы знаете, что, если чей-то номер сохранен в памяти телефона, каждый раз, когда этот человек звонит, его имя высвечивается на дисплее. В общем, Крис мне очень много звонил, обычно в самое неподходящее время суток, чаще всего — под утро. Я стала выключать мобильный на ночь. Если же он оставался включенным, то я утром брала его и видела — господи, сорок звонков, на которые я не ответила. А еще он посылал сообщения, очень длинные сообщения, которые мне не удавалось разобрать, потому что он был сильно пьян. Я сразу же их удаляла, а если он звонил днем и высвечивалось его имя или номер его рабочего телефона, я просто не брала трубку, и включался автоответчик. Но в тот раз никакого имени не высветилось. Звонили из дома Феликса, понимаете? С его телефона. На дисплее был… я уже не помню, появилась ли надпись «аноним» или высветился номер телефона Феликса, да это и не важно, полиция установила, что звонок был сделан из его дома. Итак, на чем я остановилась? Да, телефон зазвонил, и я ответила. Как я уже говорила, я бы этого не сделала, если бы знала, что звонит Крис. Раздался мужской голос, совершенно незнакомый, и он спросил — не помню точно — что-то вроде: «Здравствуйте, это Сэм?» Вообще-то большинство людей зовут меня Самантой. Понимаете, вот вы называете меня Сэм, но это потому, что вы встречались с Крисом, только он меня так и называл.

— Ой, извините.

— Ничего страшного, я просто для примера. Меня очень удивило то, что он называет меня Сэм, а не Самантой. А затем он добавил примерно следующее: «Знаю, вы, наверное, не поверите, но я — Феликс Картер, певец Феликс Картер». В тот момент я решила, что это кто-нибудь из парней с моей работы, понимаете? Прикалываются. Они обычно притворяются, что говорят из фирмы по остеклению окон, и пытаются уговорить купить рамы или еще что-нибудь. Разыгрывают тебя. Типично мужские приколы. Им кажется, что это очень смешно. По крайней мере так кажется ребятам с моей работы.

И поэтому я решила подыграть. Я сказала что-то типа: «Извините, боюсь, я не знаю никакого Феликса Картера».

Феликс, под дулом пистолета Брайана, не сводит с меня глаз. Похоже, сейчас певец нервничает сильнее, чем раньше, словно происходящее совершенно сбило его с толку. Фрэнк явно не подготовил его к такому повороту событий.

— Ну, на самом деле мы не знакомы лично, — произносит он в трубку. — Я Феликс Картер. Вернее… м-м… я тот самый Феликс Картер. Знаете? Моя песня попала в хит-парад…

Он смотрит на меня, закусив зубами внутреннюю сторону щеки и качая головой. По выражению его лица можно попять, что Сэм ему не верит. Наверное, я нахмурился, потому что он пытается меня успокоить взмахом руки. Певец слушает доносящийся из телефона голос, теперь его взгляд устремлен на Брайана.

Пока Феликс слушает, в воздухе повисает молчание, а потом:

— Прошу прощения, — удивленно говорит он в трубку, — что-что я должен сделать?

— «…Ну, тогда спойте мне». — Я включилась в розыгрыш, понимаете? По крайней мере я тогда так думала. И потому сказала: «Извините, но я включаю радио только для того, чтобы узнать счет в крикетных матчах», — тоже пошутила, потому что на моей работе все время смеются над тем, что я терпеть не могу крикет, а летом парни только о нем и говорят. Крикет то, крикет се… В общем, я сказала: «Хорошо, может быть, вы мне споете?», а он переспросил: «Что?», а я стала настаивать: «Ну давайте, спойте же», думая, что, кто бы там ни был, разыграть ему меня не удалось. Затем я услышала шорох, будто трубку прикрыли ладонью, и мне стало окончательно ясно, что звонивший пытается сдержать смех, понимаете? Я нисколько не сомневалась, что надо мной просто хотели подшутить.

Он прикрывает трубку ладонью.

— Послушай… ничего не получается. Она хочет, чтобы я спел.

— Ну так спой! — шиплю я в ответ, шепчу почти одними губами. — Спой свой хит, тот, знаменитый.

— Она и хочет, чтобы я его спел.

— Значит, пой. Давай.

За моей спиной Брайан угрожающе поводит пистолетом.

— Только пой как следует, — предупреждаю я, — никакого сарказма.

— Да ведь петь надо саркастически… Хорошо-хорошо, как скажешь.

И Феликс начинает петь в трубку, с припева: «Я тебя лю-ублю-у». И это…

— …это самое отвратительное пение, какое мне только доводилось слышать. Я еще подумала, что сам по себе голос неплохой, можно сказать, хороший голос, а пение в целом ужасное. Не забывайте, я ни капли не сомневалась, что меня разыгрывают. Я даже подумать не могла… я решила, что поют специально так плохо. Я все перебивала поющего: «Это ты, Дэйв? Это ты, Ник? Не пора ли вернуться к работе?» А затем я услышала голос Криса. Я сразу его узнала. Он спрашивал…

— Это еще что за херня?

* * *

— И тут я не выдержала. Я подумала: «О Господи!», словно нечаянно влезла рукой в какую-то мерзость. Вам, наверное, знакомо подобное чувство. Подносишь руку к носу, понимаешь… и хочешь как можно скорее избавиться от этой гадости. Очень противно. Я подумала: «Какая омерзительная шутка… нет, не шутка, омерзительная ситуация». Конечно, не такая ужасная, как если бы меня изнасиловали. Но я чувствовала, что меня использовали. Наверное, потому, что вначале я тоже смеялась, уверенная, что звонят ребята с моей работы, и от этого мне стало еще хуже. Намного хуже. Очевидно, Крис снюхался в баре с каким-то подонком, и они вместе придумали гадкую шутку. Выставили меня на посмешище. После всего того, что он уже сделал, Крис оказался способным еще и на такое. Поэтому я просто повесила трубку. Повесила трубку, отключила телефон и едва сдержалась, чтобы не швырнуть его в стену. А затем расплакалась и никак не могла успокоиться, а когда в комнату вошла мама, я ей все рассказала, и она страшно рассердилась, стала ругать его на все корки…

Откуда же мне было знать? Что еще я могла подумать? Потом, когда уже все выплыло наружу, я поняла, что… что это и вправду был Феликс, но тогда… Бедняга. Я столько раз мысленно возвращалась к тому звонку! Все думала, а вдруг он пытался как-то дать мне знать? Может, он сказал что-то, а я не обратила внимания? Могло ли хоть что-нибудь подсказать мне, что там происходит на самом деле? Мне кажется…