Книга Звездун - Эндрю Холмс

— Отлично, — говорю я, вновь поворачиваясь к Феликсу. — У нас есть пара часов до приезда машины. Вполне достаточно, чтобы выяснить твою настоящую цену. Пора доказать, какой ты на самом деле везунчик.

— Как? — поникшим голосом спрашивает поп-идол, даже не глядя на своих мучителей.

Я оглядываюсь и замечаю то, что искал: телефон, дорогой беспроводной модели. Совсем крошечный. Подхожу, снимаю трубку с базы и возвращаюсь на середину комнаты.

— Тебе придется продемонстрировать свое знаменитое обаяние, — заявляю я. — Ты поможешь мне вернуть жену.

Потому что мне нужно только это. Это все, чего я хочу.

— Дружище… — начинает Феликс, но я шикаю на него, пытаясь одновременно удержать пистолет и набрать номер мобильника Сэм.

Только у меня ничего не выходит, я его не знаю. Номер занесен в память домашнего и офисного телефонов, есть в моем мобильном — со всеми этими устройствами я не удосужился запомнить его сам. Проходит больше минуты, пока я тыкаю пальцем в кнопки, надеясь, что номер Сэм все-таки всплывет в памяти… Напрасно! Я уже готов признать поражение, как вдруг меня осеняет, что мобильник при мне.

По-прежнему держа Феликса на мушке, хлопаю себя по карманам. Мобильник обнаруживается в переднем кармане джинсов, только я не могу полезть за ним и одновременно целиться в Феликса — мешает трубка, зажатая в другой руке. И потому я стою, замешкавшись, как какой-нибудь неуклюжий идиот. Впрочем, я такой и есть.

— Эй, — произносит Брайан, шагнув вперед и протягивая руку за пистолетом. — Давай я подержу.

Я смотрю на него, и наши глаза встречаются. В моем мозге мелькает мысль: «Нет, не отдавай ему оружие, лучше засунь пистолет за пояс», но что-то в его взгляде, в его доверительном кивке говорит о том, что он не опасен. В конце концов, с той минуты, как мы вошли в гостиную, у. него было немало возможностей меня пристрелить. Кроме того, я не могу воспользоваться своим мобильником, потому что Сэм сразу же поймет, кто ей звонит, увидев высветившийся номер, значит, мне так и придется стоять, жонглируя телефонами и пистолетами.

И вот в знак доверия и солидарности между психами я отдаю Брайану свой револьвер. Он берет его и целится в Феликса сразу из двух. Нужно отдать ему должное, парень знает толк в том, как выглядеть круто.

Затем я достаю свой мобильник, нахожу номер Сэм и звоню ей с домашнего телефона Феликса.

— Сейчас я наберу ее номер, а когда она ответит, передам трубку тебе, — объясняю я. Феликс внимательно меня слушает. — Ты скажешь, кто ты, и убедишь ее вернуться домой. Брайан прав, люди прислушиваются к тебе, они относятся к тебе как к божеству.

— И как же мне это удастся? — Нервная судорога искажает его лицо.

— Скажи ей, что ты поддерживаешь меня, что ты прошел через то же самое, через что прохожу сейчас я, что мы вместе собираемся бросить пить и что с этой минуты я буду для нее хорошим мужем.

— Послушай… э-э… Крис, думаю, что я не…

Я останавливаю его взмахом руки.

— Тебе ведь довелось пройти через подобное дерьмо, не так ли? «Человек, который хотел бы завязать». Пенелопа Кит, а не Кит Ричарде. Раскаявшийся грешник. Разве ты не спец в этом деле? Люди прислушиваются к твоему мнению, правда? Вчера вечером ты сказал мне, — я передразниваю его голос: — «Жаль, не могу тебе помочь. Знаешь что, очаруй ее своим обаянием». Что ж, теперь ты можешь мне помочь. Только очаруй ее своим неподражаемым обаянием. У тебя его в избытке. Вот оно, твое настоящее богатство.

В трубке слышны гудки.

— Хорошо, хорошо, — торопливо говорит Феликс, — только, пожалуйста, спокойнее. Не надо кипятиться. Я сделаю все от меня зависящее. Как зовут твою жену?

— Сэм.

— Сэм. Отлично.

Я слышу, как на другом конце поднимают трубку, слышу, как Сэм произносит: «Алло?», и чувствую, что при звуках ее голоса моя душа от волнения уходит в пятки.

Бросаю телефон Феликсу, он ухитряется его поймать, подносит трубку к уху и делает глубокий вдох.

Глава 41

— Что? — переспросила Загадочная Блондинка. — Извините, не могли бы вы повторить еще раз? Он позвонил вам из дома Феликса?

— В некотором роде да, — задумчиво ответила Сэм, обхватив ладонями кружку с чаем. Неожиданно, словно вспомнив что-то, она подняла голову и улыбнулась. Хотя эта улыбка была слабой, будто обращенной в прошлое, все же Загадочной Блондинке в первый раз удалось увидеть в женщине намек на себя прежнюю. Поэтому журналистка не стала перебивать Сэм, когда та сказала:

— Давайте я вам кое-что покажу. Представьте, что у вас болит шея.

— Простите?

— Крису нравился этот фокус. Представьте, что у вас болит шея.

— Ну, если вы настаиваете… хорошо, у меня болит шея.

— Ага, тогда мои исцеляющие руки вам помогут…

И снова Загадочная Блондинка подавила желание заставить Сэм вернуться к интервью и едва сдержалась, чтобы не выключить диктофон, который мотал драгоценную пленку. Она знала: одно необдуманное движение может разрушить чары. Она чувствовала, что происходящее служит Сэм чем-то вроде психотерапии, и включилась в игру, которая ей самой помогла избавиться от угрызений совести. Долг журналиста (по крайней мере такого журналиста, каким ей хотелось себя видеть) заключается в том, чтобы передавать информацию о событиях людям; к сожалению, доброе обращение с героями статей не всегда способствует достижению этой цели. По крайней мере сегодня Загадочной Блондинке представилась возможность показать себя с лучшей стороны.

— Правда? — спросила она и прикоснулась к шее, подыгрывая Сэм. — Вот здесь больно. Наверное, неловко повернулась…

— Конечно. — Сэм привстала со стула, потянулась через стол и приложила ладонь к прекрасной шее журналистки, чуть ниже уха.

Загадочная Блондинка, почувствовав успокаивающее, сверхъестественное тепло от руки Сэм, от удивления ахнула.

— Классно! — потрясенно произнесла она, когда Сэм убрала ладонь. — Как вы это сделали?

Сэм просияла. Словно из-за туч выглянуло солнышко.

— Чай, — объяснила она, весьма довольная собой. — Я перед этим держала в руке горячую кружку с чаем. Честно говоря, я думала, что вы догадаетесь, ведь вы сидели рядом. В идеале это надо делать так, чтобы никто не заметил.

— Здорово, — сказала Загадочная Блондинка, рассмеявшись почти против собственной воли.

— Все равно приятно, правда? — заметила Сэм. — Крису тоже нравилось. Иногда я сама себе так делаю.

Какое-то мгновение обе женщины сидели за кухонным столом, улыбаясь друг другу, и вдруг, непонятно почему, Загадочная Блондинка почувствовала, как ее глаза заволокло слезами. Затем этот миг прошел. Сэм снова опустила голову, изучая взглядом стол, а Загадочная Блондинка откашлялась.