Книга Ритуал последней брачной ночи - Виктория Платова

Я даже задохнулась от нелепости ситуации. Монтесу-ма, гдеты? Наверняка ты нашла бы слова, чтобы охарактеризовать этого эстонскогопингвина по достоинству. И не только слова…

— Значит, в двойном размере?

— Это указано в договоре. Вы просто плохо читали.

— Ну да… А уведомлять заранее я, очевидно, должна вписьменной форме?

— Почему же… Совсем необязательно в письменной…

— Гори ты синим пламенем! — в сердцах бросила я ивыскочила из «опелька».

Гори ты синим пламенем, гад ползучий! «Дешевка, бычара доеный,дятел, рогомет», как сказала бы великая кинематографическая матерщинница ПолинаЧарская.

Но чем дальше я уходила от «опелька», тем меньше решимостиво мне оставалось. Брать левую машину и трубить на ней в Кронштадт было бы ещеполбеды. А вот что я буду делать на месте? Обходить город квартал за кварталом,искать дурацкое вертикальное словосочетание «П О Г Р»? И что я буду делать,если все-таки найду его? Здесь-то мне как раз и могли понадобиться услугичастного детектива Рейно. И еще как понадобиться!..

Не пройдя и ста метров, я обернулась. «Опелек» стоял на томже месте, замерший в ожидании. Я махнула Рейно рукой, и он тотчас же подъехалко мне.

— Черт с вами, дундук вы прибалтийский, —скрипнула зубами я. — Я согласна заплатить вдвойне. Только одно условие…

— Все условия уже вписаны в договор, — мягконапомнил мне Рейно. — Другие условия потребуют приложений к договору.

— Да заткнитесь вы на минуту! У меня одно условие: немучьте меня больше всеми этими бумажками. Ведите свою туполобую бухгалтериювтихаря. Потом представите мне все сразу. Я подпишу.

— Ну, хорошо, — смилостивился Рейно. — Таккуда мы должны ехать?

— В Кронштадт. Это не очень далеко. Минут за пятьдесятдоберемся.

…Путь в Кронштадт занял гораздо больше времени, чем япредполагала.

Для начала Рейно застрял в пасти дамбы: он как ненормальныйбегал по ее заржавевшим внутренностям и кричал приличествующее случаю«а-а-а!!!», «о-о-о!!!» и «hurraa-a!!!», чем привел меня в полноезамешательство.

Потом наступил черед двух развалившихся мостов и трех полуразвалившихсястроений из красного кирпича, которые я классифицировала как обломкиимператорского борделя. Рейно сдержанно покритиковал извечную российскуюбезалаберность и намекнул, что если бы эта местность отошла ЭстонскойРеспублике, то трудолюбивый и не лишенный фантазии эстонский народ создал быздесь аналог Французской Ривьеры. Или этнографический музей под открытым небом.

— А может, просто свезти сюда всех «не граждан» иустроить резервацию? — спросила я. — Дамба и так на последнемиздыхании, глядишь, и смоет всех внутренних врагов Эстонской Республики, каккутят?..

Рейно оскорбился и до самого поста ГАИ на въезде не произнесни слова.

И только когда «опелек» благополучно миновал его, мой педантичныйчастный детектив поинтересовался, что же именно мы собираемся искать вКронштадте. Вместо ответа я вытащила фотографию Аллы Кодриной и протянула ееРейно. Ему хватило одного взгляда на снимок, чтобы тотчас же начатьволноваться.

— Вы с ума сошли. Варя! Я знаю эту женщину. Это женаОлева Киви. И она уже по меньшей мере год как мертва!

— Год и месяц, если уж быть совсем точным. Но меняинтересует не она, а то, что находится за ней. Видите эти четыре буквы? Нужнонайти место, к которому они прилепились.

— Зачем?

— Еще не знаю. Просто нужно, и все.

— По-моему, это очень неприятная история… И cтoит лишевелить старое убийство, если вы еще не избавились от новых?..

Этот вопрос я задавала сама себе несколько раз. Но мояноворожденная интуиция нашептывала: между смертями Олева и Аллы Кодриной естьмистическая связь. Такая же мистическая, какая существовала между ними прижизни. И корни убийства Олева нужно искать в гибели его жены…

— Корни убийства Олева нужно искать в гибели егожены. — Я сказала это тоном, не терпящим возражений.

Мое весьма сомнительное высказывание произвело такоевпечатление на Рейно, что он едва не врезался в колонну идущих на помывкуморячков. Некоторое время морячки потрясали дубовыми вениками и проклинали«опелек-задроту». Спасаясь от их праведного гнева, Рейно направил «опелек» заугол, пронесся до конца квартала, и мы оказались перед огромным, подавляющимсвоим величием Морским собором.

Рейно остановился и перевел дух. А потом спросил:

— У вас есть карта города?

— Карта города? А зачем нам карта.города?

— Если бы у нас была карта, — не терпевший бардакав мозгах Рейно тяжело вздохнул, — мы бы не тратили время на беспорядочныепоиски. Мы бы отследили интересующее вас место по схеме. Обычно на картахуказываются все точки общепита.

— А с чего вы взяли, что это точка общепита? С таким жеуспехом это может быть и какой-нибудь магазин. Рейно уткнулся в фотографию.

— Достаточно неудобное сочетание букв… — произнесон. — «ПОГР»… Мне приходит в голову только «по грибы».

— А мне — «погрязла в дерьме по уши»…

— Кого вы имеете в виду? — насторожился Рейно.

— Не волнуйтесь, Рейно. Себя. Только себя.

Кажется, это успокоило Рейно. Он включил двигатель иповернулся ко мне:

— Сначала мы объедем город по периметру. Вы возьметебумагу и карандаш и будете чертить схему. А заодно отмечать улицы, которые мыбудем осматривать. Он небольшой, этот город?

— Хочется верить…

На прочесывание цитадели Балтийского флота у нас ушел час. Иименно в конце этого часа на одной из тихих улочек, забитой краснокирпичными домами,мы нашли то, что искали: подпирающие друг друга неоновые буквы «ПОГРЕБОК». Приэтом Р и две О безнадежно не горели, но сомнений быть не могло: это и естьнадпись, часть которой увековечена на фотографии.

«ПОГРЕБОК» оказался кафешкой для мореманов весьмасомнительного качества. Мы заказали по чашке кофе с ликером (за мой счет,разумеется) и устроились у окна. Прямо перед нами маячил трехэтажный жилой домс покосившейся подъездной дверью. Это был единственный жилой дом на той сторонеулицы: справа его подпирало низкорослое здание какой-то конторы, а слеватянулась кирпичная стена.

— Что скажете, Рейно? — спросила я, цедя ячменныйэрзац, приправленный явно не ликером, в лучшем случае — спиртом с сахаром.

— Думаю, это и есть то, что мы искали. Нужно простозайти в подъезд и проверить. Хотя и так вам могу сказать. Так смотреться буквымогут только со второго этажа.

— Ладно.

Допив моремановскую бурду, мы вышли из «Погребка» инаправились в сторону трехэтажного домишки. Уж возле самого подъезда Рейноостановился и задрал вверз голову.