Книга Майский сон о счастье - Эдуард Русаков

Эй, послушай!

Какой такой грех? Какая такая душа? Что за сказки?

Ты же сам говорил: несчастный случай. Несчастный случай – и ты тут совсем не при чем. Так и следователь тогда сказал. Поэтому успокойся, никакой ты не грешник. Простой, обыкновенный человек.

Простой, обыкновенный убийца…

Опять?! Может, хватит?

А что, не очень приятно вспоминать о других убийствах?

Да не было, не было, не было никаких убийств!

Как же, не было… А вспомни того китайца-наркомана, в краевой психобольнице, которому ты сразу, как только он поступил к тебе в состоянии жуткой абстиненции, отменил все наркотики – и у него тут же обострился туберкулезный процесс в обоих легких, и он за два дня загнулся, и ты ведь прекрасно тогда понимал, что именно ты, ты, ты ускорил его гибель!.. на наркотиках, на малых дозах, он бы смог постепенно выйти из абстиненции, а ты… ты, ссылаясь на инструкции, – ты убил его, вот и всё.

А потом, позднее, уже работая в городской психобольнице – помнишь, как ты, без особой нужды, без жизненных показаний, а лишь подчиняясь давлению главного врача, который хотел отчитаться перед начальством о внедрении «новейших методик», – помнишь, как ты назначил молодому шизофренику курс атропино-шоковой терапии? И он умер – не смог выйти из атропиновой комы. Ты убил его. Ты убил…

Но хватит! Хватит… Да здравствует тотальная амнезия. Да здравствует вечное забвение… К чему ворошить прошлое? Между нами, грешниками, говоря, нет на свете людей безупречных, неуязвимых, чистых…

МАЛАЯ РОДИНА В СОБСТВЕННОМ СОКУ

ХИРУРГИЯ

…уже в который раз мне приснилось, будто стою за операционным столом в белом халате, в маске, в руке скальпель – и собираюсь делать операцию по удалению воспаленного аппендикса… и даже во сне понимаю прекрасно, что я не хирург, никогда не любил хирургию, вид крови всегда вызывал во мне отвращение… но вот зачем-то же снится мне этот сон! Дрожат руки, трепещет сердце, и я судорожно пытаюсь вспомнить, что там написано в учебнике про аппендэктомию – главное, не забыть потом, когда аппендикс будет удален, наложить на слепую кишку кисетный шов… а потом… а потом… что потом? Кто подскажет?!

В ужасе просыпаюсь – и вижу свою привычную комнату, и я, как обычно, лежу в кровати, напротив меня негромко бормочет включенный телевизор, в окно светит мартовское солнце, сверкают сосульки… Сегодня же – Масленица! Проводы русской зимы! И все домашние оставили меня, ушли в парк «Русский мир» – так теперь называется парк культуры и отдыха имени Горького… Там должны быть гуляния, ярмарка, всякие увеселения, блины…

Долго не могу отдышаться после кошмарного сна. Почему эта хирургия не оставляет меня в покое? Сам ведь я никаких операций никогда не делал, даже в студенческие годы стремился их избегать, только ассистировал пару раз по приказу преподавателя, да еще на практике по гинекологии сделал несколько абортов… до сих пор с отвращением вспоминаю этот хруст стенки матки под стальной кюреткой! Ну, еще спинно-мозговую пункцию приходилось делать… но разве это операция! А вот почему-то же снится и снится без конца все одно и то же… Какой смысл в этих снах, кто мне объяснит?

Напротив дома, в котором мы жили с мамой, находилось здание больницы скорой помощи, бывший архиерейский дом, куда я попадал, по-моему, трижды. Первый раз – когда мне, семилетнему, случайно разбили голову свинцовой битой во время игры в «чику». Сам был виноват – подвернулся под руку. Пацаны сразу же потащили меня, окровавленного, со двора и через дорогу – в больницу. Я орал, будто меня режут. Но все обошлось – врачи наложили швы, поставили противостолбнячный укол, и те же пацаны отнесли меня к маме, которая, увидев забинтованного сынка, страшно побледнела, но быстро пришла в себя.

Второй раз я попал в хирургию, когда учился в третьем, кажется, классе – мы купались в Енисее, забираясь на бревенчатые боны и ныряя с них в воду. И вот, вынырнув и снова забравшись на боны, я обнаружил, что за моей правой ногой тянется кровавый след, а полуоторванный мизинец болтается на лоскутке кожи… Снова помогли пацаны, подхватившие меня под руки – помогли мне допрыгать по улице Горького до неотложки, где хирурги пришили мне мой мизинец.

В третий раз я попал в ту же хирургию после того, как безуспешно пытался покончить жизнь самоубийством. Мне тогда было семнадцать лет, я учился на первом курсе мединститута – и, выражаясь протокольным языком, поводом к суициду послужило «разочарование в профессии», а если честно – то самое отвращение к хирургии, которое я так и не смог, как ни пытался, в себе побороть. Поняв это окончательно, я решился на единственную и последнюю хирургическую операцию – искромсал себе левое запястье безопасной бритвой, но тут меня застукала неожиданно пришедшая к нам тетя Шура – и погнала в неотложку…

Как все это было давно! А дурацкие хирургические сны продолжают сниться, не оставляют в покое, терзают душу.

ПРОВОДЫ РУССКОЙ ЗИМЫ

– …Сегодня все жители зоны Ру отмечают славный праздник Масленицы, – радостно произносит улыбчивый телеведущий, явно наполовину китаец (русских-то на телевидении почти не осталось). – Мы ведем репортаж из центрального парка «Русский мир», где проходят гуляния, игры, конкурсы, развернуты ярмарочные ряды, здесь же можно увидеть выставку декоративно-прикладного искусства. Полюбуйтесь на эти разноцветные лоскутные одеяла! А как красивы березовые туеса! На церемонии открытия ярмарки выступили представители мэрии и братской китайской администрации, которые подтвердили совместную готовность и впредь всячески содействовать укреплению и развитию добрых традиций русского народа. Вы видите на экране гостей, приехавших к нам из Китая. Они рады передать братский привет всем жителям Кырска! А сейчас перед вами – участники народного празднества – фермеры из Емельяновского района… Представьтесь, пожалуйста!

– Нинь-хао! – говорит фермер. – Меня зовут Чжоу, а это моя жена Маруся… Мы очень рады, что оказались на этом празднике, мы долго к нему готовились. На ярмарке много интересного, особенно мне понравился дрессированный русский медведь…

– Ага! – подтвердила Маруся. – Мишка такой прикольный! Как он здорово под гармошку пляшет! А мы с Чжоу поем в нашем районном хоре… Скажи, Чжоу?

– Ши! – кивает супруг. – Особенно мне нравится «Ой, мороз, мороз…»

– А вам, Маруся?

– А я больше всего люблю старинный русский романс «Соловей Алябьева»!

– Может, споете для наших телезрителей?

– Да запросто! – Маруся откашлялась – и запела: – Сяоляо-вей мой, сяо-ляо-вей, гао-ляо-си-сий сяо-ляо-вей! Сяоляо-вей… Ха-ха! Сяо-ляо-вей… Ха-ха!.. Ну и так далее…

– Спасибо! Замечательно! Как радостно видеть, что в сибирской глубинке живы корни русской народной культуры! И куда вы сейчас направляетесь?

– Хочу забраться вон на тот столб, – сказал Чжоу, кивая куда-то влево, – и тогда мне достанется приз – новые сапоги. В хозяйстве пригодятся. Русские сапоги – лучшие сапоги в мире! Ши!