Книга Японо-китайская война 1894-1895 гг. Неуслышанная война - Михаил Александрович Кутузов

Как раз к этому моменту группировка 2-й армии под командованием генерала Ноги, приданная на усиление 1 — й армии, вышла с ней на соединение в районе Гайпина. 10 января 1895 года генерал взял город, который обороняли необученные новобранцы. Реального сопротивления ему не оказали. Из занятого города в Хайчен был отправлен взвод телеграфистов. Через три дня связь между двумя японскими армиями была установлена. Через некоторое время штаб 1-й армии был переведен из Антунга на реке Ялу в Хайчен. На захваченной китайской территории японцы вводили гражданское управление, подчиненное командованию обеих армий. Такое самоуправление было организовано в Антунге, Даняни, Цзиньчжоу.

Но в январе 1895 года наступление японских армий приостановилось. Некоторые китайские историки указывают причиной этого возросшее сопротивление китайских войск и изменения в управлении вооруженными силами, о чем будет сказано ниже. Но сопротивляться особенно было некому: японцы прочно закрепились на занятых рубежах на линии Хайчен — Гайпин — Ляодунский полуостров, угрожая Мукдену, и не предпринимали никаких наступательных действий. Пройдя более 600 километров от реки Ялу через горы, японские части были сильно измотаны и требовали отдыха. Проблемы снабжения опять вышли на первое место, особенно в снабжении продовольствием. Из-за суровой зимы в армии появилось огромное количество заболевших, простуда и горная лихорадка косила людей тысячами. К первому января 1895 года по докладу командующих армиями общее число заболевших достигло 18 000. Лазареты были переполнены, армия по сути потеряла боеспособность. Но главная задача была выполнена: китайские войска были полностью разгромлены, и до весны, когда могли ожидаться пополнения японских войск, китайцы были совершенно не способны что-либо предпринять. Они сумели собрать более 200 тысяч новобранцев для защиты Пекинского направления, однако реально эти тысячи ничего не смогли бы сделать. Война на сопках Маньчжурии замерла.

Тем временем в Пекине страсти накалились до предела.

После падения Люйшунькоу стало ясно, что Ли Хунчжан всеми вооруженными силами руководить не может. 2 декабря императорским указом глава цзунлиямыня принц Гун был назначен главнокомандующим китайскими вооруженными силами. Ему переподчинялись абсолютно все войска в стране, губернаторы провинций теряли право управления войсками на своей территории. Указ был чрезвычайно суров: смертной казни без суда и следствия подлежали как солдаты, которые не желали подчиниться, так и вельможи, которые не желали уступать командования. В тот же день император объявил о создании комитета обороны, членами которого были назначены принц Гун, принц Цин и другие лица, всего шесть человек. Главной задачей этого органа было осуществление верховного командования вооруженными силами Китая подобно тому, как это делалось Главной ставкой японской армии. Но в реальности этот орган не оправдал возложенных на него монарших упований. В составе комитета не было ни стратегов — военных, ни стратегов — политиков. Главным занятием его чиновников было перечитывание донесений Ли Хунчжана и генералов и попытки дать какие-то умозрительные рекомендации на основании своего положения. Его создание никак не улучшило реального положения на фронтах, но возможности искать виноватых в происходящем появились замечательные. Именно этим занятием и озаботились в Пекине в первую очередь. Первым виноватым был назначен сановник по делам Севера вице-король Ли Хунчжан. А кто же еще?

После падения Люйшунькоу и Хайчена стало очевидным, что одна лишь Северная армия и флот неспособны противостоять японцам. Был издан указ о перемещении в район боевых действий Хунаньской, Хунань-Хубэйской и Аньхойской армий. Но это было не лучшим решением. Все эти армии были укомплектованы южанами, иные из которых ни разу в жизни не видели снега. Вооружение было аховым, командование — отвратительным. Никакого опыта ведения боевых действий с хорошо вооруженной современной армией у них не было. Армии попросту шли на убой и заморозку. Командующим этими объединенными армиями был назначен наместник провинций Цзяньси, Цзяньсу и Аньхой Люкунь И. Одним из его заместителей был назначен вице-губернатор провинции Хунань У Дачэн, бывший советник Ли Хунчжана по военным делам, хорошо знавший обстановку в Корее и Маньчжурии.

Авторская ремарка. Рассуждая о патриотизме, можно договориться до зеленых кроликов. При этом, как правило, патриотами назначают тех, кто нужен, а не тех, кто им был в действительности. Среди китайских военачальников патриотами часто называли абсолютную бездарь, но близкую к правящим кругам. У Дачэн, старый опытный вояка, ничего другого в жизни не умевший, воевал за Цинскую империю всю жизнь. Он пришел на эту войну добровольно, осознавая, что его знания и опыт будут очень востребованы в сложной для страны обстановке. О нем почти не знают, хотя он и ему подобные и есть настоящие патриоты своей страны.

После падения Люйшунькоу в Пекине более всего опасались, что японцы двинуться на север, на Мукден и Юнлин. Опасения усилились после взятия Хайчена, стоявшего на дороге Шанхайгуань — Мукден. В силу этих обстоятельств новым армиям была поставлена задача вернуть Хайчен любой ценой. В середине января китайские войска попытались начать наступательную операцию, однако выбить японцев из Хайчена не удалось. А на север они сами двигаться не могли. Война перешла в бои местного значения.

Тем временем в Главной ставке японской армии в Хиросиме генштабисты пытались найти выход из ситуации, в которой оказалась 1-я армия. Напомню: именно перед ней стояла задача занять Мукден и двигаться на Пекин, чтобы диктовать условия мирного договора китайскому императору в его тронном зале. Совершенно непредвиденные обстоятельства, возникшие в зимней Маньчжурии, сильно меняли предыдущие намерения: армия чихала, сморкалась и маялась суставами. После довольно длительных дискуссий ставка решила не брать Пекина — по крайней мере, в обозримом будущем. Направлением главного удара становился Шаньдунский полуостров, военно-морская база Вэйхайвэй и Главный канал, по которому шла доставка риса с юга в Пекин. Главным трофеем войны теперь рассматривалась Формоза.

Для осуществления замысла требовалось сформировать новую армейскую группировку — 3-ю армию, которой предстояло брать Вэйхайвэй. Причем самое позднее к концу зимы, пока китайцы не собрали сильных резервов, а у оппозиции внутри страны не прорезался голос и не появилось желание посчитать военные расходы… Японской армии нужны были только победы!

Тем временем в Пекине обвинения Ли Хунчжана во всех смертных грехах достигли своего апогея. Императрица уже не могла его защитить так, как делала это раньше. Политические противники Ли Хунчжана сумели войти в ближний круг императора Дэ Цзуна, занять места в Государственном совете и тем самым значительно ослабить сановника по делам Севера. Начиная с сентября, после падения Пхеньяна, доносы и обвинения начали поступать в Госсовет тысячами. Каждое из посланий требовало строжайшего наказания Ли Хунчжана, но в них ни словом не упоминалось о тщательном изучении причин военного поражения и ничего не предлагалось для того, чтобы изменить положение к лучшему.

Пометим на полях: реально оценку китайскому командованию так и не дали. После войны Ли Хунчжан был назначен виноватым, на него всех собак вешали. После Боксерского восстания в стране наступил полный разброд и шатание, которое продолжалось вплоть до Синхайской революции 1911 года. Было просто не до изучения причин поражения в войне. А после 1911 года революционный Гоминьдан обвинял во всем императорскую систему государственной власти. Так что виноватых было найдено множество, а причины поражения Китая выявлялись главным образом японскими исследователями. В социалистическом Китае об этом поражении вспоминать было не принято, а история войны писалась для того, чтобы найти (или придумать) достаточное число героев, которые могли бы служить примером патриотизма. И лишь спустя сто с лишним лет после войны войну начинают изучать беспристрастно и основательно.