Книга Как ни крути - помрешь - Ким Харрисон

– Алгалиарепт! – взмолилась она. – Ты на нее давишь. Унее слишком сильная воля, чтобы легко ее согнуть.

– Я ломаю своих фамилиаров так, как нахожу нужным, –ответил он спокойным голосом. – Немного тренировки – и она станет как шелковая.– Упираясь одной рукой в бедро, ладонью другой охватив свой подбородок, онпосмотрел на меня задумчиво. – Пора тебе купаться, милая.

Алгалиарепт жестом фокусника щелкнул пальцами, раскрылладонь – с нее свисало ведро из кедровых клепок. У меня глаза полезли на лоб, аон выплеснул содержимое ведра на меня.

Меня обдало холодной водой, выдох вырвался из менявозмущенным визгом. Вода была соленой, она щипала глаза и капала в рот.

Вместе с водой меня омыла реальность, прочистила мозги.Алгалиарепт действовал наверняка: хотел быть уверенным, что во мне нет никакогозелья, могущего испортить его чары.

– Не пользуюсь я зельями, дерьмо ты зеленое! – крикнулая, отряхивая промокшие рукава.

– Правда? – Ал был явно доволен. – Тем лучше.

Противоболевые чары растаяли, сразу же заныли ребра.Приличная часть воды залила мою колдовскую библиотеку. Если выйду из этойистории живая, надо будет просушить книги. Вот же гад!

– О, да у нас глазик хорошо заживает, – сказал он,протягивая руку, чтобы потрогать. – Кушаем соседкин «бримстон»? Погоди, ты ещенастоящего попробуешь, он тебя из ботинок вытряхнет.

Я отдернулась – перчатка с запахом лаванды зацепила мнекожу, но рука Ала протянулась дальше и схватила меня за волосы. Я завизжала изамахнулась ногой – он перехватил ее движением таким быстрым, что не уследить.Кери с жалостью смотрела, как я беспомощно отбиваюсь. Ал, задрав мне ногу,прижалменя к столу. Очки с него слетели, и он глядел на меня с деспотическимвосторгом.

– По-плохому, – прошептал он радостно. – Это прекрасно.

– Нет! – вскричала я, когда в руке у него блеснулиножницы.

– Стой спокойно! – скомандовал он, отпуская мою ногу иприжимая меня к краю стола.

Я вывертывалась, плевалась, но он прижал меня к столу, и яничего не могла сделать, слушая в паническом страхе металлический скрип. Онвыпустил меня, обратившись в туман, и я рухнула на пол.

Его рука схватила меня за волосы, я кое-как поднялась наноги.

– Прекрати! Прекрати, говорю! – орала я, переводя глазас его радостной ухмылки на клок волос, который он у меня вырезал. Черт, почтичетыре дюйма! – Ты знаешь, сколько времени мне их потом отращивать?

Ножницы исчезли из руки Ала, он бросил мои волосы в зелье.Покосился на Кери:

– Она еще беспокоится о волосах?

Я метнула взгляд на мои волосы, плавающие сверху в варевеАла, и похолодела в мокром свитере. Зелье в котле не для того варилось, чтобыАл передал мне еще своей ауры. Он хотел взять мою.

– Нет, черт побери! – завопила я. – Я не буду отдаватьтебе свою ауру!

Ал взял с полки над столом фарфоровую ложку, погрузилплавающую прядь в жидкость. Он был утонченно изящен в своем бархате и кружевах,с головы до ног подтянут и любезен свыше человеческих возможностей.

– Рэйчел, это отказ? – спросил он самым чарующимголосом. – Пожалуйста, скажи мне, что это отказ!

– Нет, – прошептала я.

Я ничего не могла сделать. Ничего. Он улыбнулся шире.

– Теперь твоей крови, чтобы оживить это, милая.

С грохочущим пульсом я перевела взгляд с иглы у него в рукена котел. Если я побегу – я по закону принадлежу ему. Если я подчинюсь, онсможет использовать меня через линии. Черт, черт и еще два раза черт!

Глуша собственные мысли, я взяла потускневшую серебрянуюиглу. Во рту у меня пересохло, когда пальцы ощутили ее тяжесть. Она была длинойс мою ладонь, тщательно сделана. Кончик медный, чтобы серебро не помешалочарам. Приглядевшись, я почувствовала, как желудок свело спазмом – вокругрукояти иглы обернулось бьющееся в судорогах нагое тело.

– Боже мой! – ахнула я шепотом.

– Он занят, не слышит.

Я застыла. Ал зашел сзади и шептал мне в ухо.

– Заканчивай зелье, Рэйчел. – Дыхание Ала обжигало мнещеку, и я не могла шевельнуться – он оттянул мне волосы назад. Меня передернуло,когда он наклонил голову и подался ко мне. – Заканчивай, – выдохнул он, касаясьмоей кожи губами. Я слышала запах крахмала и лаванды.

Скрипя зубами, я сжала иглу и всадила ее в себя. Задержанноедыхание с шумом вырвалось из ноздрей. Кажется, я слышала плач Кери.

– Три капли, – прошептал Алгалиарепт, тыкаясь носом мнев шею.

Голова у меня раскалывалась. Держа палец над котлом, явыдавила в него три капли. Вознесся запах красного дерева, на миг заглушивпротивную вонь жженного янтаря.

– М-мм, как сочно. – РукаАлгалиарепта обхватила моюладонь, взяв из нее иголку. Она исчезла в мазке безвременья, и пальцы демонасжали мой кровоточащий палец. – Дашь попробовать?

Я отдернулась как можно дальше, уперлась в него рукой.

– Нет.

– Оставь ее! – взмолилась Кери.

Ал медленно разжал пальцы, глядя на меня, и снова в немстало нарастать напряжение.

Я выдернула руку и отступила еще на шаг, обхватила себяруками – мне было холодно, хотя струя от нагревателя обдувала мне ноги.

– Становись на зеркало, – сказал он с непроницаемымлицом – из-за темных очков.

Я увидела – оно лежало на полу и ждало меня. – Я… я не могу,– прошептала я.

Тонкие губы сжались, я скрипнула зубами, чтобы не закричать,когда он поднял меня и поставил на зеркало. Я резко вдохнула и широко раскрылаглаза от внезапного ощущения, будто погрузилась в это зеркало на два дюйма.

– Боже, Боже! – простонала я, попробовала схватиться закухонный стол, но Ал стоял у меня на пути, ухмыляясь.

– Снимай с себя ауру, – велел он.

– Я не могу! – выкрикнула я, задыхаясь, чувствуя, что уменя кружится голова.

Ал спустил очки на нос и посмотрел на меня поверх них.

– Не важно. Она растворяется, как сахар под дождем.

– Нет… – прошептала я.

У меня затряслись колени, в голове застучало сильнее. Ячувствовала, как соскальзывает с меня аура, и Ал держит меня все сильнее.

– Превосходно и отлично, – промурлыкал довольный демон.Я проследила его взгляд, и у меня живот свело судорогой. В этом взгляде явидела себя. Мое лицо покрылось аурой Ала, черной и пустой. Видны были толькоглаза, и едва заметно что-то блестело в них. Это была моя душа, старавшаясясоздать достаточно ауры, чтобы отгородить меня от Ала. Но зеркало всосало еевсю, и я почувствовала, как сущность Ала сливается с моей.