Книга Как ни крути - помрешь - Ким Харрисон

– Как это мило, – сказал он с вернувшимся акцентом. –Кери!

Раздался далекий стук распахнутой входной двери.

– Рэйчел! – донесся ее голос, высокий, испуганный. –Рэйчел, он по эту сторону линий!

Сердце у меня провалилось, я обернулась. Набрала воздуху, еепредупредить, но было поздно – протянутая моя рука бессильно упала, когда Керивошла в кухню в своем простом белом платье, развевающемся вокруг босых ног, иостановилась в проеме. В широко открытых зеленых глазах мелькнули эмоции,которых я не успела прочесть, и Кери схватилась рукой за грудь, где виселораспятие Айви. – Рэйчел… – выдохнула она, и плечи ее безнадежно поникли.

Ал шагнул к ней, и она резко повернулась пируэтомтанцовщицы, очерчивая круг босой ногой, произнесла какой-то стих, насыщенныйтемнотой, и рябь энергии линий повисла между нами. Побледнев, обхватив себя заплечи, она смотрела на него, дрожа в построенном круге.

Импозантный демон просиял улыбкой, поправил кружева наворотнике.

– Кери, как я рад тебя видеть! Я скучал по тебе, любовьмоя, – почти промурлыкал он.

У Кери подбородок дрожал от ужаса.

– Рэйчел, изгони его!

Я попыталась проглотить слюну – не вышло.

– Я подключалась к линии. Он нашел прецедент. И у негоесть для меня работа.

Она в ужасе раскрыла глаза:

– Нет…

– Я не бывал в библиотеке уже тысячу лет, – нахмурилсяАл. – Мне пришлось обновить абонемент. Там все шептались за моей спиной, Кери,это было ужасно. Все знают, что ты от меня ушла. Чай мне делает Зой – и такогомерзкого чая я никогда еще не пил: у него всего два пальца, как ему ложку ссахаром удержать? Вернись, пожалуйста. – Его приятное лицо расплылось в улыбке.– Я сделаю так, что за это не жаль будет отдать душу.

Кери вздрогнула, резко вздернула подбородок и ответилавысокомерно:

– Меня зовут Керидвен Мерриам Дульчиэйт.

Демон грубо и весело фыркнул. Сняв очки, он облокотился настол и, глядя на меня насмешливо, ласково попросил:

– Кери, будь лапушкой, сделай мне чаю?

У меня челюсть отвисла, когда Кери уронила голову на грудь ишагнула вперед. Ал засмеялся, когда она с криком отвращения к себе остановиласьу самой границы своего круга, сжав кулачки и дымясь от злости.

– Трудно избавиться от старых привычек, – бросил ониздевательски.

У меня желчь вскипела. Даже сейчас она принадлежала ему.

– Оставь ее в покое! – зарычала я.

На меня из ниоткуда обрушилась рука в белой перчатке. Явлетела головой в стол, чувствуя, как горит скула. Ловя ртом воздух, яскорчилась над столом, волосы упали на лицо. Это уже начинало мне надоедать.

– Не бей ее! – крикнула Кери высоким и яростнымголосом.

– Тебе это неприятно? – спросил он небрежно. – Больдействует на нее эффективнее, чем страх. Что и хорошо – боль убивает медленнеестраха.

Боль у меня перешла в гнев. Демон приподнял брови, когда яобрела дыхание, провоцируя меня на протест. Козлиные глаза скосились на котелразмером с голову, который он принес с собой.

– Может быть, начнем? – предложил он.

Я посмотрела на котел, узнала варево по запаху. То самое,которое делает фамилиара из личности, а не из животного. Я 'похолодела отстраха, охватила себя руками.

– Я уже покрыта твоей аурой, – сказала я. – Если тызаставишь меня принять больше, разницы никакой.

– Я твоего мнения не спрашивал.

Он двинулся, и я отшатнулась. Усмехнувшись, он протянулкорзину, оказавшуюся у него в руке. Послышался запах воска.

– Поставь свечи, – приказал он, позабавленный моейбыстрой реакцией.

– Рэйчел… – шепнула Кери, но я не могла на неесмотреть. Я обещала ему стать его фамилиаром, и сейчас я им стану. В несчастномнастроении я подумала об Айви, расставляя молочно-зеленые свечи на места,отмеченные черным лаком для ногтей. Почему я никогда не умею сделать правильныйвыбор?

Моя рука, сжимавшая последнюю свечу, дрогнула. На свече былищербины, будто кто-то пытался прорвать круг, пройдя сквозь нее. Кто-то сбольшими страшными когтями.

– Рэйчел! – рявкнул Ал, и я вздрогнула. – Ты ихрасставила не по названиям мест.

Я посмотрела недоуменно, держа последнюю свечу. Посмотрелаему за спину. Кери нервно облизывала губы. – Ты не знаешь названий их мест, –заключил Ал, и я покачала головой, не желая, чтобы он снова меня бил, но Алтолько вздохнул. – Я их сам поставлю, когда буду зажигать, – буркнул он, и вего бледном лице появился румянец. – Я от тебя ожидал большего. Очевидно, тытратила все свое время на магию земли, пренебрегая лей-линейными искусствами.

– Я колдунья земли, – ответила я. – Чего мне было имизаниматься?

Кери дернулась, когда Ал снова на меня замахнулся. Взвилисьее почти прозрачные волосы.

– Отпусти ее, Алгалиарепт. Она не нужна тебе какфамилиар.

– Предлагаешь занять ее место? – спросил он насмешливо,и я резко вдохнула, испугавшись, что она может это сделать.

– Нет! – крикнула я, и он рассмеялся.

– Не нервничай, Рэйчел, моя лапонька, – просюсюкал он,и я дернулась, когда он пальцем в перчатке погладил меня по скуле, по подбородку,по шее, по руке и вынул у меня из этой руки последнюю свечу. – Я своихфамилиаров не отдаю, пока не найду чего-нибудь получше, и хотя тыневежественна, как бревно, энергии ты способна удержать вдвое против нее. – Оносклабился. – Так что тебе повезло.

Хлопнув руками в перчатках, он резко развернулся, взмахнувфалдами.

– Так… Теперь, Рэйчел, следи внимательно. Завтра ты мнебудешь свечи зажигать. Вот слова, что движут смертными и богами, уравниваявсех. Они способны удержать мой круг нерушимым даже против Тритона.

Супер.

– Salax, – сказал он, зажигая первую свечу от свечкитолщиной в карандаш, невесть как появившейся у него в руке. – Aemulato, – сказалон и зажег вторую. – Adfctato, cupdus и мое любимое – nscta[13],– сказал он, зажигая последнюю. Он улыбнулся, свечка в его руке исчезла, неуспев погаснуть. Я почувствовала, как он подключается к линии, и в прозрачномвихре красного и черного его круг поднялся и накрыл нас с головой. У менязакололо кожу от этой силы, я охватила себя руками.

Это некоторые из моих любимых трюков, послышался небрежныйразговор у меня в голове, и я подавила истерическое хихиканье. Я стануфамилиаром демона – и деваться уже некуда.

Ал вздернул голову, услышав, как я подавилась хихиканьем, –и лицо Кери застыло.