Книга Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть вторая - Ципора Кохави-Рейни

гордится своей родословной и женой, несимпатичной блондинкой, которую он привез из Польши еще во времена британского мандата. Чтобы обойти запреты британцев, он отправился привезти невест из Польши для заключения фиктивных браков. Но, после заключения брака, он не хотел дать развод жене, так как был неравнодушен к блондинкам. Родилась у них дочь, тоже не очень симпатичная, но тоже блондинка, как ее мать. Все они занимаются пастушеством, и соседи из кибуца Хефци-Ба сердятся и жалуются, что стада Зейнати все время влезают на их земли и объедают их пастбища. Из-за этого, отношения Зейнати и Наоми нелегки. Она против нарушения границ и воровства, он же упрямится:

«Люди кибуца Хефци-Ба богаче нас».

«Но земля не наша!»

И так каждое утро начинаются между ними споры, и доходят до того, что отделяются овцы от коз. Уверенный в себе, Зейнати ведет коз вправо. Она старается направлять овец налево, и начинается кошмар. Палкой и руками она борется с клубком овец, скапливающихся на тропах и дорогах. Клаксоны застрявших среди стада автомобилей оглушительно гудят, усиливая хаос.

«Бедная моя, – рука Израиля гладит обложку третьего тома романа – «Сыновья», только что вышедшего из печати. – Твой талант – твое благословение и проклятие».

У ее Израиля широкое сердце и обширные знания: «Ты слышишь, как растет трава», – говорит она мужу.

А муж буквально ошеломлен духовной и художественной силой, рвущейся из третьего тома.

«Я жалею тебя, дорогая. Третий том гениален». В этих словах слышен горький опыт человека, всегда стоявшего выше толпы, но вынужденного жить среди нее и по ее законам… А его необычайно одаренной жене приходится защищать себя самой. Она буквально ворвалась со своей трилогией «Саул и Иоанна» в пантеон израильской культуры, и он боится за ее судьбу.

Наоми взошла на вершину своих творческих возможностей. Диалектическое мышление – важный элемент ее душевного и духовного таланта. Она научилась строить интеллектуальные конструкции на парадоксах и гениально пользуется этим. Она раскрывает даже самые необычные характеры, конструирует и разрешает конфликты. И никто не может устоять перед творческой силой его жены.

Израиль, в спорах со Шлионским, отстаивает право Наоми Френкель на свой особый литературный стиль. Он влюблен в освежающую мелодию третьего тома, в его неповторимый ритм. Язык романа – это неоценимый вклад в развитие иврита. Он запрещает редактору наносить ущерб ткани повествования, вставляя в роман цитаты из мудрецов и священных книг.

Проза Наоми – результат тяжелого, воистину, каторжного труда. Раз за разом Израиль заставлял Наоми переписывать текст. Он требовал не выпячивать собственное «я» то тут, то там прорывающееся в сюжет. Заставлял, искать верную мелодию и ритм повествования, убирать все, что отдавало журнализмом.

«Писатель поет», – говорил он, – «даже у Толстой есть провалы. Он открывал роман «Война и мир», показывая, что даже великий писатель может споткнуться. Настоящая художественная литература – изматывающая работа. Он встречал писателей, оттачивающих мелодии своих произведений, но фальшь так и льется из их текстов. Они стараются, но тексты их лишены художественности. Он критикует писателей, который пытаются передать живое дыхание жизни сменою ритма прозы без всяких на то оснований.

«Я жалею тебя», – Израиль гордится внутренней мелодией ее прозы, которую никто не может скопировать, и особенно ее совершенным владением переходов от ритма к ритму. Он убежден, что настоящий художник, также как и она движущийся от тезы к антитезе и, затем, к синтезу, по достоинству оценит мощь его жены. Он убежден, что в ивритской прозе нет такого всеобъемлющего произведения, как «Саул и Иоанна». История семьи Леви включает в себя легенды и традиции из германской истории и еврейской истории, проблемы евреев и иудаизма в диаспоре, падение Веймарской республики, распространение нацизма в Германии, сионизм и его течения, и страна Израиля. Известные исторические эпизоды вплетены в мощную реалистическую прозу. Образы – первичные и вторичные – олицетворяют разные мировоззрения. Прекрасные сильные описания ведут читателя по улицам Берлина в период экономических трудностей, общественного напряжения и насилия.

Израиль вдохновлен достижениями Наоми. А между тем, за их спиной продолжаются разговоры о том, что ее успех основан на его помощи, и он является соавтором трилогии. Да, он оказывал ей поддержку, редактировал, заставлял переписывать, требовал до предела использовать свой талант. Кому тут объяснять, что никто не может войти во внутренние законы письма настоящего писателя. Он вспоминает литературного редактора Гёте – Эккермана. После смерти величайшего германского писателя, некрологи Гёте, похвалы его интеллекту, его гениальным произведениям, возмутили Эккермана, и он во всех своих интервью, устных и печатных, провозглашал, что это он сочинял книги Гёте. Как редактор, он хорошо владел немецким языком, потому Гёте и выбрал его – редактировать. И он так сросся с его произведениями, что не смог понять свою вторичную, механическую роль.

Трилогия «Саул и Иоанна» появилась на полках книжных магазинов. Литературные критики удивлены успеху столь сложного произведения. Некоторые считают, что причина кроется в том, что когда большинство писателей в молодой стране пишут лишь короткие рассказы, она завершает трилогию, поднимая из забвения мир, который был стерт с лица земли. Обилие материала оставляет читателя в изумлении. Но критики вопрошают: почему она более глубоко не описала нацистов? Ощущается некая нейтральность в отношении немцев. Некоторые даже чувствуют, что автор выражает любовь к немецкой культуре и немецкому обществу. Она сдержанно отвечает: любви к Германии в моей книге нет. Я стремилась положительно писать о, людях, не поддавшихся массовому психозу. Душа ее с теми, кто противился нацизму, кто спасал евреев не из идеологических соображений и мировоззрения. Они были просто людьми.

Со всех сторон Наоми говорят о том, какое впечатление произвела ее книга, и о том, что это новое слово, которого еще не знала современная ивритская литература. Говорят, что книга была огромным событием в их жизни. Другие считает, что частое использование реалистических описаний устарело. Так или иначе, Наоми Френкель увенчана титулом королевы ивритской литературы. Ее без конца интервьюируют и цитируют в средствах массовой информации.

И она, всю жизнь прячущаяся по углам, оказывается в центре событий.

Немецкого писателя Гюнтера Грасса не принимают в союзе писателей Израиля, несмотря на то, что он – пламенный антифашист. 23 апреля 1967 корреспондент газеты «Маарив» сообщает из Бонна:

Израильская писательница Наоми Френкель, автор трилогии «Саул и Иоанна», обратилась от имени нескольких израильских писателей к германскому писателю Гюнтеру Грассу с предложением – организовать в ближайшее время совместную встречу, чтобы ознакомиться с позицией и мнениями обеих сторон. Письмо с этим предложением передано Грассу в Берлине корреспондентом радио «Кол Исраэль»