Книга Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть вторая - Ципора Кохави-Рейни

(Голос Израиля) Шломо Аронсоном от имени писателей. Встреча должна быть неофициальной. Это первая попытка контакта писателей двух стран. Она показывает, что не все литераторы Израиля разделяют позицию тех писателей, которые отказались встретиться с Гюнтером Грассом во время его пребывания в стране…

В интервью радиостанции «Голос Израиля» от 28 апреля 67 года Хаим Шоам выразил удивление, насколько мало образов фашистов в романе. Даже Эмиль Рифке изображен, как человек не чуждый морали, а вовсе не как чудовище.

Она отвечает: «Да, в романе действует много антифашистов, но так было. И не нужно доходить до абсурда, как в случае, с нашим союзом писателей, который отказался принять немецкого писателя-антифашиста».

В другом интервью она говорит о том, что если человек не хочет лично видеть немца, это понятно. Но нельзя строить на этом позицию общества. Нам надо бороться с нацистами, но следует протянуть руку друзьям. Она предпочитает иметь культурные связи с немецкими антифашистами, а не с теми евреями, которые позорят страну, подавая просьбы о репарациях. Она говорит об адвокатах, подающих немыслимые требования, мотивируя их изгнанием из Германии, что заставило их заниматься в Израиле каторжными работами: осушать болота, страдать от комаров, жить в палатках. На встречах с общественностью она вступает в откровенное противостояние с публикой, провозглашая: «Коммунисты оказались предателями! У них была такая теория, что следует дать нацистам возможность прийти к власти, народ разочаруется в Гитлере и поймет, что власть должна перейти к коммунистам».

В кибуце Эврон Хайка Госсман, одна из лидеров Объединенной рабочей партии МАПАМ, прерывает ее криком, выступая против обвинений известной писательницей советской России и коммунистического руководства Германии. Израиль, который находился в зале, встал и защитил свою жену от свирепого нападения Хайки Гроссман.

Обычно он не присутствует на ее встречах, сидит, замкнувшись в четырех стенах, и пишет в дневнике об атеизме, религии, реагируя на мнения членов движения Ашомер Ацаир, которые в обилии публикуются в журналах.

Они воюют против религиозного обскурантизма, но боги еще не умерли в сознании этих борцов.

Процесс секуляризации в системе нашего мышления приходит к концу. Но он еще продолжается. Исследование этого процесса – одна из самых важных задач современности. Наши идеи и мысли закрепились в нашем поведении, обычаях, не говоря уже о законах.

Мне кажется, что Маркс всю жизнь только и боролся против искажений человеческого мышления. И, главное, против отчуждения человека от человека. До конца своей жизни Маркс также пользовался религиозными понятиями. Об отчуждении говорят так много, что и оно превратилось в понятие, отделившись от самого отчуждения. Это новый идол – отчуждение. И он фигурирует везде – в науке, публицистике, литературе. А речь идет о дистанции между человеком и человеком. Маркс говорит: Иисус представляет сначала: 1. Человека противопоставляет Богу, 2. Бога – человеку, 3. Человека – человеку.

Человека создал себе Иисуса, как дистанцию между собой и Богом. Человек представляет человека в образе Иисуса, и представляет Бога – человек, и человека – человеку. Это и есть прототип формы человеческого мышления.

«Капитал» и все остальные сочинения Маркса – вовсе не книги по экономике и формах капиталистического производства. Это учебники, изначально написанные Марксом, чтоб научить человека знанию, насколько его мышление искажено. Товар, деньги – и есть искажение человеческой мысли.

Маркс вовсе не преклоняется перед равенством, ненавидит слово «эквивалент». Превращение абстракции в дистанцию, овладевшую человеком, было для Маркса всегда искажением, как и то, что Иисус – для человека Бог, а для Бога – человек. Обожествление человека и абстрактного мышления – процесс необходимый, но тоже искажающий. Если в любой идеологии люди и их отношения выглядят стоящими на голове, это потому, что зависит от исторического процесса, точно так же, как изменение взгляда в глазной сетчатке впрямую зависит от физических изменений в организме. Идеологии же по своей сути – стояние на голове, то есть абстракция в них властвует над человеком. Должно же быть наоборот: человек обязан властвовать над абстракцией. Если же она властвует над человеком, то превращает его в эквивалент, в существо, лишенное самостоятельности.

Это и есть искажение.

Одни восхищается Наоми, иные хулят ее. И тут выясняется, что глава правительства Леви Эшколь, едва придя в себя после сердечного приступа, прочитал на одном дыхании ее роман. Он лежал в больнице, и образ девочки Иоанны, ищущей в своей душе корни иудаизма, запал в его душу. Эшколь и его жена Мириам обсуждают литературный шедевр. Они решили встретиться с писательницей.

Иерусалим

23 в месяце Адар Бет, год 5727

4 апреля 1967

Госпоже Наоми Френкель

Бейт Альфа

Дорогая госпожа Френкель,

Год назад, когда мы были в одной и поездок, нам прислали домой два первых тома Вашей книги. По каким-то причинам, я не узнала об их существовании до того момента, пока я приобрела третий том книги, и тут выяснилось, что и первые два тома есть у нас в доме.

Я хочу сказать Вам, насколько нетерпеливо я ожидала третьего тома. Два первых тома я прочла, когда они вышли из печати, и получила большое впечатление от них.

Я не собираюсь превращать это письмо в литературную критику. Насколько Ваши герои были близки моему сердцу, вы можете понять из того, что я не давала покоя Эшколу и заставила его прочесть эти книги. Он, по сути, проглотил два первых тома, и теперь читает третий том. Он просил меня и еще раз просил – передать Вам его глубокое впечатление и то наслаждение, которое он получил от чтения Ваших книг.

Вероятно, эти книги произвели на него даже большее впечатление, чем на меня. Я видела их, как часть мировой литературы, которая до сих пор не существовала. Корни мои в стране, и я не оставляла ее в течение всех войн. Эшколь же был в те годы – с конца 1932 до конца 1934 – в Германии занимался «перевозкой» Иногда, после чтения в течение часа, он начинает вспоминать то время, и воспоминания абсолютно близки к вашим. Так что, в течение последних недель Вы являетесь темой наших с ним бесед, и Ваш мир стал нашим миром.

Дорогая госпожа Френкель, если Вам выпадет побывать в Иерусалиме, посетите наш квартал. Сообщите, пожалуйста, и мы будем рады увидеть Вас и побеседовать с Вами. На этом завершаю письмо и благодарю от своего имени и от имени Эшкола за то удовольствие, которое доставили нам Ваши книги.

С благословением от всей души,

Мириам Эшколь

7.04.67

Госпожа Френкель,

Вчера, вернувшись домой,