Книга Ковыль (сборник) - Иван Комлев

– Видите, что творится: народу накопилось… Сколько дадут машин – неизвестно. Ждите.

Умница! Павел понял: его большую группу она заинтересована отправить в первую очередь – отдельных пассажиров по рейсам растолкать легче.

Увидев, что билеты экспедишнику вернули, толпа расслабилась. Подошёл Ханитов.

– Выспался? – спросил Павел.

– Я не спал.

– Места не нашлось?

– Да… нет, – Валерий выглядел задумчивым и чуточку растерянным, – дышал воздухом.

– Случилось что-нибудь? Все здесь? Кстати, как там студентки, познакомился?

– Н-нет, ничего не случилось. Студентка… Студентки…

Павел озадаченно посмотрел на своего помощника. Валерий не был тихоней, скорее наоборот, был, что называется, пробивным парнем, из тех, кто не теряется и не унывает в любых ситуациях, а тут его словно подменили. Но размышлять над такой метаморфозой было некогда.

– Постой тут, – глядя Валерию в глаза, сказал Павел, – я пойду перекурю.

– Хорошо, – понял его Валерий и прочно утвердился у стойки.

Павел сходил в туалет, потом нашёл своих в углу зала, всех вместе. Студентки сидели на скамье, мужчины – на рюкзаках и спальниках, брошенных прямо на пол, эти вещи на хранение не сдавали. Никто уже не спал. Девушки, увидев подходившего Павла, встали, и у него впервые появилась возможность как следует разглядеть их. До этого момента у него в памяти хранился лишь грубо обобщённый образ москвичек: на двух неразлучных фигурах новенькие зелёные противоэнцефалитные куртки «на вырост», выданные со склада экспедиции, и тёмные, собственные, видавшие виды брюки. Девушки одного роста, но разной комплекции – одна плотная, крепкая, она не потерялась даже в безразмерной казённой куртке, другая тоненькая, хрупкая. Вот и всё. Лиц их он прежде не запомнил, не обратил внимания.

А тут взглянул. Лицо Тамары, крепкой девушки, приятное лицо, округлое, с довольно правильными чертами, промелькнуло и ушло в сторону, и он остался один на один с огромными глазами Наташи. И замер. Как замирают перед невиданным цветком, боясь малейшим движением, неосторожным дыханием повредить хрупкую красоту.

Чистые, ясные глаза смотрели на него открыто и спокойно. И душа Павла, измученная ночным бдением, встрепенулась, по телу прошла истома… Так бывало, когда после долгого и трудного пути, сбросив рюкзак и одежду, забредал он в прозрачные струи горного ручья, охнув, окунался в обжигающий холод живительных вод, – на мгновение захватывало дух; потом он выбирался на берег, ложился на прогретый солнцем камень и, отдаваясь блаженству покоя, смотрел на бесконечный поток: виден каждый камешек на дне, веет прохладой, ласковое журчание заставляет забыть обо всём – о невзгодах, об усталости, о неудавшейся любви… – никаких дум, остаётся лишь ощущение вечности, незыблемости мира. И кажется: вот счастье – можно бесконечно долго смотреть и слушать говор бегущей волны, ничего тебе больше не нужно, не надо никуда стремиться, рваться, страдать, вся природа, весь мир и ты в нём обрели гармонию и покой. Прозрачные, как ручей, голубые глаза-озёра внимали ему, просвечивали его насквозь и понимали его. Они говорили с ним на его языке. В них всё открыто, всё ясно, и в этой ясности – тайна. Это была сказка. Время остановилось. На миг? Или на час?

Он с трудом вынырнул из завораживающей голубизны, уже зная, что никогда больше не посмеет погрузиться в неё снова. За спиной Павла дышал, ворочался реальный мир, вокруг стояли люди, смотрели на него, чего-то ждали.

Он обвёл глазами попутчиков, плохо узнавая их, подумал: «Это длилось одно мгновение, и никто ничего не заметил. Или… – догадка вдруг осенила его, – с ними тоже так было! Ханитов – тоже… Они понимают и не подают вида». Он вспомнил про самолёт. Похоже, ждать вылета осталось недолго.

– Давайте получим вещи.

Они действительно вылетели с первым рейсом, ещё до того, как на востоке из багровой зари в майскую синь выбралось солнце.

Через день после прибытия в Туру за хрупкой девушкой с голубыми глазами – за Наташей – приплыли на моторной лодке. Бригада, в которой Наташе предстояло проходить практику, вела наблюдения пунктов, расположенных вдоль берегов Нижней Тунгуски, заканчивала план прошлого года. Тамара проводила подругу на берег, больше никто с ними пойти не осмелился. И Павел удержался.

Теперь, когда под беззвучной машиной, стремительно приближаясь, мелькали деревья, Павел вновь увидел Наташу, как она стояла там, в аэропорту, когда он разглядел её в первый раз. Увидел отстранённо, будто издали, всю сразу. Глаза, так поразившие его, были хороши ещё тем, что прекрасно гармонировали со всем её обликом… Большая русая коса тяжело лежала на груди, едва обозначив под грубой материей маленькие упругие бугорки. Руки девушки неторопливо заплетали и расплетали конец косы. И скользящие между тонких пальцев кисточки светлых волос словно прикасались к нему, заставляя сладостно и тревожно сжиматься сердце.

Мгновенное это видение колыхнуло в душе торжествующую струну: «С ней этого не случится!» И родило светлый лучик надежды…

В Туре. Хозпросчёт

Да, Наташа к месту работ выехала скоро, а они застряли. Надолго. И задержка вышла с той стороны, откуда её никак не ждали.

В Туре Павел первым делом сходил в дом, где размещалась в прошлом году база партии. В этом году там были новые хозяева – гидрологи, но Павел надеялся, что они скажут ему, где живёт Поротов. Тот самый радист, которому было поручено оформлять рейсы вертолётов для экспедиции. Оказалось, что Поротов живёт на другом краю посёлка, за аэропортом.

Чертыхаясь на невезение, на раскисшие, без дорог, улицы, нашёл указанный адрес – ворота и калитка оказались запертыми. Довольно большой деревянный дом слепо глядел на улицу закрытыми ставнями. Окна во двор были открыты. «Ну, куркули!» Павел ещё раз оглядел необычный для северных посёлков дом. Чаще всего здесь к дому можно подойти с любой стороны, заборов нет, разве что кое-где ряд жердей отделяет дворы от улицы. А тут, пожалуйста, целая крепость. Во дворе на двух столбах, удлинённых жердями, натянута проволочная антенна.

Павел в сердцах забарабанил в ставню, потом отошёл и стал смотреть на окна во дворе, кажется, там что-то промелькнуло, но на крыльцо так никто и не вышел.

– А вы его у летунов ищите, – Павел оглянулся. У соседнего домика стояла женщина с хозяйственной сумкой, видно, собралась в магазин: – Он всё время там пропадает.

– Радист? – уточнил Павел.

– Ну, Венька, – подтвердила женщина. – Вы его ищете?

– Его. И хозяев сейчас дома нет?

– Нинки-то? Должна быть. Дрыхнет, наверное, после обеда. Она не работает.

Павел поблагодарил женщину и пошёл в аэропорт. «Устроился Поротов. Полторы зарплаты и женщина в собственном соку, то бишь в доме. Закрылись, наверное, вдвоём. Ночи им мало, что ли?»

Как и предполагал Павел, радиста в аэропорту не оказалось. А время не ждёт. Павел решил сам пойти в отдел перевозок.