Книга Скрипка - Энн Райс

– Скрипач из Нового Орлеана! –сказала Роз.

– Да, это Стефан. Это именно он. Я хочупоехать туда. А кроме того… Говорят, там очень красиво.

Неужели это то самое место, что виделось мнево сне? Лили знала, что выбрать: рай.

– Муниципальный театр… Звучитскучновато, – заметила я.

Или кто-то уже произносил раньше эти слова?

– Опасный город, – откликнулсяГленн. – Там тебя готовы убить за кроссовки. Бедняков полным-полно, онистроят свои хижины на склонах гор. А этот пляж Копакабана? Его создалинесколько десятков лет назад…

– Там красиво, – прошептала я.

Меня никто не расслышал. Я держала в рукахскрипку и начала пощипывать струны.

– Прошу тебя, только не начинай сейчасиграть, а то я свихнусь, – сказала Катринка.

Я рассмеялась. Роз тоже.

– То есть не каждую же секунду… –поспешила добавить Катринка.

– Все в порядке. И все-таки я хочупоехать. Я должна поехать. Это просьба Стефана.

Я сказала, что не обязательно ехать со мной. Вконце концов, это все-таки Бразилия. Но к тому времени, когда мы сели всамолет, им уже не терпелось увидеть экзотическую легендарную страну стропическими лесами и огромными пляжами, и муниципальный театр, который, судяпо названию, представлял собой бетонное городское сооружение.

Разумеется, все оказалось не так. Вы этознаете. Бразилия не просто другая страна. Это другой мир, где сны приобретаютпричудливую форму, а люди тянутся к духам, где святые и африканские божестванаходят себе место на золоченых алтарях.

Вы знаете, что я там нашла. Конечно… ябоялась. Остальные видели это. Они чувствовали мой страх. Я действительнодумала о Сьюзен, и не только о ее письме, а о том, что она мне сказала послесмерти Лили. Я все время мысленно возвращалась к ней и к ее рассказу послесмерти Лили: Лили знала, что скоро умрет. Я всегда хотела сохранить это в тайнеот девочки. Но Лили сказала Сьюзен: «Знаешь, я скоро умру. – И при этомона рассмеялась. – Я знаю, потому что мамочка знает, и мамочка боится».

Но я в долгу перед тобой, Стефан. Я в долгуперед тобой, потому что ты дал мне силы. Я не могу тебе отказать.

Я заставила себя улыбаться. Я выработала пландействий. Говорить об умершем ребенке оказалось не так уж трудно. Родныедавным-давно перестали расспрашивать меня, каким образом я очутилась в Вене.Они не связали это событие с безумным скрипачом.

Итак, мы отправились в путь и снова смеялись,скрывая страх, страх, похожий на тени в длинном пустом доме, где мать пила, адети спали в липкой духоте, и я боялась, что дом займется огнем и я не смогу ихвытащить, и отец, как всегда, пропадал неизвестно где, и у меня стучали зубы,хотя было тепло, и в темноте летали комары.

Глава 17

Сонные и разморенные долгим перелетом на юг,за экватор, над Амазонкой, с посадкой в Рио, мы ехали в поезде, который вез наспо длинному черному туннелю под заросшей тропическим лесом горой Корковадо. Этовеликолепие – гранитный Христос с распростертыми руками на вершине горы – ядолжна была увидеть собственными глазами, прежде чем покинуть страну.

Теперь я носила с собой скрипку все время вновом мешке с красной бархатной подкладкой, набитой для мягкости ватой, надеваяшнурок на плечо.

Мы не торопясь могли осмотреть все здешниечудеса – и Сахарную гору, и старые дворцы Габсбургов, которые приехали сюда,спасаясь от Наполеона, пока он обстреливал Вену Стефана.

Что-то коснулось моей щеки. Я почувствовалачей-то вздох, у меня побежали по спине мурашки. Я не шелохнулась. Вагонпродолжал раскачиваться.

Когда мы выехали из туннеля, воздух сталпрохладней, перед нами открылось огромное небо потрясающей голубизны.

Как только мы окунулись в гущу Копакабаны,меня охватил озноб и показалось, будто рядом находится Стефан;я почувствовала, как что-то легкое мазнуло меня по щеке, и крепче прижалак себе скрипку в мягком бархатном одеянии, стараясь побороть этот нервныйприступ и оглядеться вокруг. Копакабана оказалась густо застроена высоченнымизданиями и низенькими магазинчиками, гудели уличные разносчики, толпилисьусталые туристы. Все это напоминало Оушен-драйв на Майами-Бич, или деловуючасть Манхэттена, или Маркет-стрит в Сан-Франциско в полдень.

– Какие деревья! – воскликнулая. – Смотрите, здесь повсюду такие огромные деревья.

Они стояли прямые, зеленые, раскинувфестончатые кроны, как зонтики, под которыми можно было укрыться от невыносимойжары. Еще ни разу в таком густонаселенном городе я не видела столько деревьев –они были повсюду, росли на грязной мостовой, в тени небоскребов, среди гудящей толпы.

– Это миндальные деревья, миссБеккер, – пояснил наш гид, высокий гибкий юноша, очень бледный, сосветлыми волосами и полупрозрачными голубыми глазами. Звали его Антонио. Онговорил с тем же акцентом, что я слышала в своем сне, португальским акцентом.

Мы оказались там. Мы оказались в том самомместе, где было пенящееся море и мраморный дворец. Но когда же я их увижу?

Я почувствовала, как в меня ударила огромнаятеплая волна, когда мы свернули на пляж; море в тот день было спокойным, но этобыло то самое море из моих снов, никаких сомнений. Впереди и позади насвозвышались горы, отличавшие этот пляж от других многочисленных пляжей городаРио-де-Жанейро.

Наш сладкоголосый гид, Антонио, рассказывал омногочисленных пляжах, протянувшихся далеко на юг, и что это второй по величинепляж в городе с населением одиннадцать миллионов. Горные пики поднимались прямоот земли. В крытых соломой хижинах продавали прохладительные напитки. Автобусыи автомобили, с трудом протискиваясь, искали место для парковки, и если какоевдруг освобождалось, то мчались туда наперегонки. А море, море оказалосьбезграничным сине-зеленым океаном, хотя на самом деле это был залив, и там, загоризонтом, были другие горы, которых мы не могли видеть. Красивейшая бухта,созданная самим Богом.

Розалинду захлестнули чувства. Гленн принялсящелкать фотоаппаратом… Катринка с легким беспокойством наблюдала за бесконечнойвереницей одетых в белое мужчин и женщин, бродивших по широкой ленте бежевогопеска. Я в жизни не видела такого широкого и красивого пляжа.

В том сне я мельком видела узорчатую тропинку– этот странный рисунок, как я теперь убедилась, был выполнен мозаикой.