Книга Плохие намерения - Мила Кейн

отблеском на слове и цифрами под ним.

Palach.

Я вернулся к друзьям.

— Я не хочу, чтобы вам пришлось лгать ради меня, — начал я, но замолчал, когда Беккет фыркнул.

— Какая ложь? Парень упал с края обрыва. Чертовски жаль, но, слава Богу, это был не кто-то другой, не ребенок или типа того, — сказал он и многозначительно дернул подбородком в сторону бессознательного Джоша.

— Что мы будем делать с Сэмюэлсом?

Беккет нахмурился.

— Оставим его здесь. Он сам заварил кашу, пусть теперь расхлебывает. Нам нужно осмотреть твой бок.

— Если я попаду в больницу, то не смогу участвовать в игре, на которую приедут скауты, — сказал я, когда мы шли к байкам. Мой оказался на удивление неповрежденным, учитывая, что я использовал его как бульдозер.

— Не волнуйся, Маркус все предусмотрел. Давайте убираться отсюда, пока нас кто-нибудь не увидел, — сказал Ашер и опустил визор.

— Ты сможешь ехать? — спросил Бекетт, помогая мне поднять мотоцикл.

Бок чертовски болел, и кровь шла довольно сильно, но ехать в больницу было нельзя, и я не мог оставить свой байк здесь, чтобы не возникали вопросы. Мой мозг был странно затуманен. Я был почти уверен, что это шок. Уехать отсюда, пока его действие не прошло, вероятно, было хорошей идеей.

— Все в порядке, я справлюсь. Поехали.

Мы припарковались за ветеринарной клиникой в Хэйд-Харборе. Я затянул ремень вокруг раны, чтобы замедлить кровотечение, но когда слез с мотоцикла, то почувствовал облегчение.

— Зачем мы здесь? — поинтересовался я, глядя на заднюю дверь и темную вывеску над ней с милыми кошкой и собакой. — Тут никого нет.

— Неправда, — пробормотал Ашер и постучал в темную дверь.

Она открылась, и в проеме показалось облегченное лицо Маркуса.

— Слава богу, вы здесь. Я уже начал беспокоиться, что с обрыва упал не тот парень. — Увидев мое мрачное выражение лица, он пожал плечами. — Эй, я тоже Ледяной Бог. Нет нужды скрывать от меня хорошие новости. Этот урод получил по заслугам.

Мы вошли в небольшую приемную, и в нос ударил резкий запах чистящих средств и каких-то лекарств.

Очевидно, что теперь я был связан с этими парнями огромной тайной. Я никогда не испытывал такого страха и такого облегчения одновременно. Дядя Джек был мертв. Ушел навсегда. Факт, который я пока не осознал до конца.

— Почему мы здесь? — я планировал подлатать себя в ванной у Уильямсов. Это был бы не первый случай, когда горячая вода, спирт и скотч помогли бы мне залечить колотую рану.

— Потому что тебя нужно привести в порядок, а поездка в больницу, очевидно, не вариант, — донесся до меня мягкий женский голос.

Это была она.

Лили. Она все еще была здесь, с нами. Со мной. Несмотря ни на что.

Ее сладкий голос был как бальзам для моей истерзанной души. Я повернулся на звук, как будто она привязала нить к моему сердцу, и я не мог оставаться вдали. Я никогда не был так напуган, как в тот момент, когда увидела сообщение от нее или когда Джек удерживал её. Я думал, что за свою жизнь узнал, что такое страх, но теперь понимал, что никогда не испытывал его по-настоящему, пока не увидел Лили в опасности. Это был страх. Настоящий.

Она пересекла комнату, направляясь ко мне, и я приготовился. Я чувствовал, что то, что она сделает дальше, может сломать меня. Совершенно ясно, что я ошибался во всем, как она и предупреждала меня. Я не послушал. Я отреагировал слишком остро. Я не поверил ей. Я опозорил ее перед всеми. Теперь она ненавидела меня, и вполне заслуженно.

Однако Лили вновь повела себя совсем не так, как следовало бы. Ее тонкие руки обхватили меня, и я растворился в ее объятиях, подавшись вперед. Реальность всего произошедшего грозила захлестнуть меня, но, держась за Лили, как за несокрушимую скалу в море, я знал, что смогу это пережить. Сила, присущая только ей.

— Ты в порядке? — Я сразу же спросил ее. — Он причинил тебе боль?

Она покачала головой, прижавшись к моей груди, и запах ее волос окутал меня. Она пахла так, как, по моим представлениям, должен был пахнуть дом, если бы я по-настоящему знал его.

— Это я должна спросить тебя об этом. — Лили отстранилась, ее глаза исследовали мое тело на предмет повреждений, на лбу пролегла глубокая складка. — Пойдем, — пробормотала она, поднимая мою поврежденную руку.

Кровь уже перестала идти, но буква, которую я вырезал, сочилась темной кровью.

— Все в порядке. Не так уж и больно, — солгал я. Ничего не болело после того, как я увидел, что она в безопасности. После того как она обняла меня, как будто видеть меня целым и относительно невредимым было для нее самым важным во всем мире. Если бы она подарила мне улыбку, боль исчезла бы навсегда, я был уверен в этом.

Она провела меня в небольшую смотровую.

— Вот, встань сюда и сними футболку. — Она указала на застеленный бумагой стол. — Садись.

Я подчинился, расстегивая ремень, которым затянул рану на боку, и отдирая футболку от липкой крови.

Лили зашипела, ее глаза сузились при виде этого зрелища. Я снял футболку и бросил ее на пол. Теперь, когда я был здесь, сидел с Лили, видел, что она в безопасности, адреналин выветрился, и мой бок болел как проклятый. Рука тоже горела, но я даже не хотел смотреть на нее и видеть ущерб, нанесенный моими порезами. По крайней мере, я написал только одну букву.

— Сначала я должна промыть рану, чтобы понять, насколько всё плохо. Возможно, тебе все же придется обратиться в больницу, — мягко предупредила она.

Я кивнул, хотя знал, что отправиться в больницу — это практически то же самое, что отказаться от своей позиции в следующей игре. В игре, на которой будут скауты УХХ. Я не мог этого допустить.

Лили прикусила губу, оценивая повреждения, а я наблюдал за ней. Она обмакнула ватные диски в спиртовой раствор и вытерла излишки крови, подбираясь все ближе и ближе к ране, начав с моей руки.

— Сейчас будет особенно больно, — прошептала она, ее глаза на секунду встретились с моими.

— Все в порядке. Я заслужил это, — пробормотал я в ответ.

Она сглотнула, ее тонкое горло дернулась от этого движения.

— Нет. Не заслужил. Никто не заслуживает этого.

Затем она вылила антисептик на рану.

Я стиснул зубы и зашипел. Чертовски жгло, но я не был новичком в боли. Со мной все было в порядке. Я уже