Книга Сияние огненного опала - Элизабет Хэран

– Нет, он делал все, что было в его силах, – заступился Джонатан за Андро.

– Возможно, я скажу жестокую вещь, но, когда он дрался с Бояном, он вел себя не по-отцовски. Вы только посмотрите, сколько всего вы сделали для девочки за это короткое время. Вы научили ее читать и считать. Вы показали ей книги и полезные в педагогическом отношении игры. Вы приучили ее к хорошим манерам, приучили мыться каждый день, носить чистую одежду, есть здоровую пищу. И я могла бы еще целую вечность перечислять то, что вы сделали для Марли.

Джонатан задумчиво посмотрел на нее.

– Благодарю вас за слова утешения, Эрин, – сказал он. – За это время вы стали для меня настоящим другом и хорошо относились к Марли. Я невероятно признателен вам за это.

Эрин стало обидно, что он считал ее всего лишь другом, хотя она сознавала, что не имеет права рассчитывать на большее.

– Не благодарите меня, Джонатан. Я даже не предполагала, что мое сердце способно открыться чужому ребенку. Когда это случилось, моя душа словно оттаяла, и я благодарна вам за это.

В ответ Джонатан лишь печально улыбнулся. Но он тоже никогда не думал, что способен так сильно полюбить чужого ребенка.

– Эрин Форсайт, я знал, что вы способны любить детей, потому что у вас доброе сердце и красивая душа.

На глаза Эрин навернулись слезы. Джонатан оказался первым мужчиной в ее жизни, который видел в ней не только физическую, внешнюю красоту.

– Я полюбила Марли, – взволнованно прошептала она. Ей очень хотелось добавить: «И вас я тоже полюбила». Но Джонатан был обручен с другой девушкой, и она не имела права говорить ничего подобного.

Никогда еще и ни с одной женщиной Джонатан не чувствовал такой душевной близости. Марли объединила их навсегда. Он обнял Эрин за плечи, и она прислонила голову к его голове. Они сидели так очень долго, и им было хорошо друг с другом.

Наконец, Эрин выпрямилась и взглянула на Джонатана.

– Я хочу вас спросить вот о чем, – сказала она. – Та женщина, с которой вы были недавно в таверне «Тодд»… Вы сказали, что она из Кубер-Педи?

– Она жила там, – уклончиво подтвердил Джонатан.

– Это одна из проституток, – заявила Эрин.

Джонатан догадывался, что Эрин узнает Кэрол-Энн.

– Да, была. Но она действительно приятный человек. – Он надеялся, что его слова не будут выглядеть так, словно он ее защищает. Ведь Кэрол-Энн не нуждалась в защите.

– Меня это не интересует. Но разумно ли вам общаться с такой особой? Люди подумают, что вы пользуетесь ее услугами, а я уверена, что вы не делаете этого.

– Конечно, нет. Я помолвлен, Эрин. Кэрол-Энн просто моя подруга. Она очень молодая, но на ее долю уже выпало много горя.

– Многие люди сталкиваются в своей жизни с горем, Джонатан. Но только… они не становятся… не занимаются таким ремеслом.

– Верно. Ни одна женщина не пойдет на это, толкнуть ее на панель может лишь отчаяние. У Кэрол-Энн сложилась отчаянная ситуация. Она потеряла мужа в опаловой шахте, потом обнаружила, что беременна, а это означало, что ей придется одной растить ребенка.

– Неужели у нее не было семьи, которая бы ее поддержала? – удивилась Эрин. – Разве такая ситуация может толкнуть женщину на проституцию?

– После гибели мужа она вернулась к родителям, но вскоре тяжело заболел ее отец и больше не мог обеспечивать свою семью. После рождения ребенка Кэрол-Энн искала работу в Алис-Спрингс, такую, чтобы кормить семью и оплачивать счета за лечение отца. Тогда она оставила маленькую Микаэлу у матери и вернулась в Кубер-Педи.

– Микаэлу? – Эрин поразило, что Джонатан знал, как зовут ребенка Кэрол-Энн.

– Да. Это хорошенькая девочка с пышными светлыми локонами и сияющими голубыми глазами.

– Вы видели ее? – Эрин ощутила что-то вроде ревности.

– Да. И тогда я понял, почему Кэрол-Энн так тянуло к Марли. Она часто задерживалась по утрам в нашем лагере, чтобы поиграть с Марли. Видно, очень сильно скучала по своей дочке. Я всегда замечал в ее глазах печаль и отчаяние. Было заметно, что она ненавидела каждую минуту своей жизни в Кубер-Педи и свое ремесло, тогда как другие женщины не слишком тяготились этим. Как только ее отец поправился и смог работать, она вернулась в Алис-Спрингс и нашла себе нормальную работу. Каждый человек заслуживает второго шанса на хорошую жизнь. Не так ли?

Эрин кивнула, и снова ее сердце наполнилось любовью к Джонатану. Он жалел Кэрол-Энн, и у него были все основания для этого.

Следующие два дня прошли ужасно. Без Корнелиуса и Марли дом казался пустым и безжизненным. Джонатан страдал, волновался за Марли, за ее здоровье и настроение. Эрин утешала его, говорила, что у девочки наверняка все хорошо и что ей нравится жить у родных. Но даже сама не верила этим словам, а Джонатан знал, что она чувствовала на деле. Сам он наводил в городе справки насчет Бояна. Никто не знал, что он замышляет, а те, кто знал, боялись говорить. Кажется, он пока еще не вернулся в Кубер-Педи.

– Я хочу пойти в город и посмотреть пару картин, – сказала Эрин Джонатану на следующее утро. – Вы составите мне компанию?

– Конечно, – ответил он, радуясь любой возможности уйти из дома.

Художественная галерея находилась на Тодд-стрит. Эрин хотела посмотреть выставку картин.

– А я загляну в полицию и посмотрю, там ли Джирра Матари. Может, у него есть какие-нибудь новости о Марли, – сказал Джонатан.

В галерее Эрин заговорила с неким Феликсом Стоу. Он с гордостью заявил, что открыл галерею, чтобы помочь аборигенам продавать свои работы. Но у нее создалось впечатление, что он заставлял их работать за мизерный гонорар, а сам получал от этого немалую прибыль, и она считала это позором. Она немедленно почувствовала неприязнь к этому галеристу, тем более что он говорил про аборигенов с явным пренебрежением.

Феликс Стоу настойчиво уговаривал Эрин, чтобы она купила что-нибудь у него, но она умолчала о галерее Форсайт в Лондоне и о своих познаниях в области искусства и притворилась случайной и несведущей посетительницей. Заметив, что другой потенциальный покупатель проявил больше интереса к выставленным картинам, галерист тут же оставил Эрин в покое.

Она вышла из галереи и направилась к женщинам-аборигенам, писавшим картины на газоне возле галереи.

– Мне нравятся ваши работы, – сказала она одной из художниц. – Но я хочу купить их не у Феликса, а прямо у вас.

Женщина нерешительно посмотрела на нее, не зная, верить ей или нет.

– У вас есть еще картины? – спросила Эрин и осторожно оглянулась, не желая, чтобы Феликс увидел их вместе.

– Да, миссис, – ответила аборигенка.

Эрин незаметно написала свой адрес на листке бумаги.

– Пожалуйста, принесите картины мне домой, – сказала она. – И ничего не рассказывайте Феликсу. Я хорошо вам заплачу.