Книга Сияние огненного опала - Элизабет Хэран

Лондон, 1956 г.

Глаза Лорен Бастион не сразу привыкли к сумрачному освещению бара, но через несколько мгновений она без труда вычислила свою жертву среди немногочисленных посетителей. Этот человек сидел в дальнем углу, нахохлившись над стаканом виски, – ну в точности как больной волк. Такими были все ее мужчины.

Лорен выпрямилась и, убедившись, что ее декольте выглядело впечатляюще, двинулась через зал, покачивая бедрами. Краешком глаза она увидела, что у бармена отвисла челюсть.

– Простите, – проговорила она тоном, который пробудит из спячки любого мужика, в жилах которого течет хотя бы грамм горячей крови. – Я надеюсь, что вы не сочтете меня слишком навязчивой, но ведь вы Гарет Форсайт, верно?

В полумраке она не очень ясно видела его лицо, но сразу поняла, что он еще привлекательнее, чем на снимке в газете, – густые, волнистые волосы с чуть посеребренными висками, ровный загар. За свой костюм он, должно быть, заплатил столько, сколько иные клиенты не тратят в баре и за год.

Гарет был вытащен в реальность из комфортного забытья. Он не был расположен ни к какому общению, не рассчитывал встретить здесь кого-либо из знакомых и поэтому даже не поднял глаз от стакана. Лондонская тусовка мало интересовалась такими заведениями, как «Улитка и Салат», кроме того, паб находился довольно далеко и от его дома, и от галереи «Форсайт» в Найтсбридже. В последние недели этот грязноватый шалман стал для него желанным пристанищем. Особенно во второй половине дня, потому что там было спокойно и полутемно. Гарет всегда сидел в дальнем конце барной стойки и с облегчением видел, что его не узнавали – до этого самого момента.

Он кутался в мягкое одеяло счастливых воспоминаний и мыслями был далеко отсюда. Поэтому такое бесцеремонное вторжение в его одиночество не могло не вызвать у него досаду. Ему хотелось лишь одного – чтобы его оставили в покое.

– Я не хочу проявлять невежливость, но в данный момент мое общество будет для вас скорее неприятным, – сказал он ледяным тоном.

– Мне понятно ваше состояние, – прозвучал полный сочувствия ответ. – Я абсолютно вас понимаю.

Напрасно Гарет ожидал услышать звук удаляющихся шагов. На него пахнуло умопомрачительным ароматом. Осознав, что его все равно не оставят в покое, он с досадой поднял голову – и утонул в глубокой, средиземноморской синеве глаз. Они принадлежали весьма привлекательной рыжеватой блондинке; ему показалось, что он уже где-то видел ее прежде.

– Мы знакомы? – нерешительно поинтересовался он.

Может, она приходила когда-нибудь в его галерею? Но такая мысль показалась ему абсурдной, когда его взгляд скользнул по изгибам и выпуклостям ее фигуры, одетой в платье, которое было на два оттенка светлее, чем ее синие глаза, и, вероятно, на размер меньше, чем полагалось. Конечно, он бы не забыл так легко женщину с лицом ангела и телом богини.

– Нет, к сожалению, мы до сих пор не были знакомы, – ответила хорошенькая блондинка и надула губки.

По оценке Гарета ей было где-то под сорок. Так что она лет на десять моложе, чем он сам.

– Мое имя Лорен Бастион, – продолжала она. – В газете я прочла о смерти вашей супруги и хочу выразить вам искреннее сочувствие. Я знаю, что значит такая утрата, и очень хорошо понимаю ваше горе.

Гарет кивнул.

– Спасибо, мисс… или миссис Бастион?

– Мисс. В данный момент я нахожусь между двумя супругами. – Она сделала такое признание с легкой улыбкой и без следа сожаления.

Когда она уселась на высокий табурет, Гарет взглянул на ее длинные, стройные ноги, и у него мелькнула мысль, что формулировка «между двумя супругами» предполагает, что ожидаются и другие.

– Вы были знакомы с Джейн?

– Нет, лично не была, но в домах двух моих супругов висели ее картины. Поэтому меня не покидает ощущение, будто я знала ее лично.

И у ее первого, и у второго супругов было много картин Джейн Форсайт. При разводе оба настояли на том, что оставят картины у себя. Тогда ей это было все равно, поскольку картины были не в ее вкусе, но теперь ее легкомыслие обернулось горькой досадой. После смерти художницы стоимость ее картин взлетела до небес.

– Вы вдова? – спросил Гарет, помня ее признание, что ей тоже знакомо горе утраты.

– Это было бы просто счастьем, – презрительно фыркнула Лорен. – Я разведена. Понимаю, это звучит бессердечно, но Барри, мой последний муж, придал слову «бессердечный» совершенно новое значение. – При одной только мысли о третьем муже и их скандальном разводе у нее все бурлило внутри. Заметив странный взгляд Гарета, она пояснила: – Один раз он выгнал меня из нашего дома среди ночи, зимой.

Гарет вытаращил глаза от удивления.

– Почему он это сделал?

– Из-за нелепого и никчемного спора, – ответила Лорен. Тогда они крепко поругались, били посуду, обзывали друг друга. – На мне было лишь тончайшее неглиже, – сердито добавила она. – Был сильный снегопад, и я просидела до утра в гараже, чтобы не замерзнуть.

Она не стала рассказывать Гарету, какая замечательная идея пришла ей тогда в голову. Чтобы согреться, она занялась физической работой – нашла ведро краски и покрасила «Роллс-Ройс» Барри, его гордость, в ярко-красный цвет.

Гарет поразился такой черствости бывшего супруга, но перед его мысленным взором тут же возникла соблазнительная картина – Лорен в тончайшем неглиже. Интересно, она нарочно упомянула такую подробность?

– Может, вы угостите меня? – проворковала она.

Гарету было не до разговоров и не до общения, даже с такой необычайно привлекательной женщиной, но он был настолько поражен ее откровенностью, что у него не нашлось убедительной и внятной отговорки. Лорен сочла его молчание за согласие и обратилась к бармену, не отрывавшему одобрительного взгляда от ее декольте.

– Пожалуйста, мне кампари с содовой и кубиками льда, – сказала она.

– Вы тут выглядите как-то чужеродно, – пробормотал Гарет и тут же спохватился, осознав неуместность своего замечания. – Извините, я имел в виду…

– А вы выглядите как единственный породистый пес в приюте для бродячих кошек, – мгновенно парировала Лорен, ничуть не обидевшись, и презрительным взглядом обвела паб. Бармен поставил перед ней кампари. Она сделала большой глоток.

Гарет едва не рассмеялся.

– Паб немного ободранный, но сейчас он как раз под стать моему настроению, – тихо ответил он и подумал, что ему хочется больше узнать об этой женщине, так неожиданно появившейся перед ним.

– Вы сказали, что тоже переживали утрату… – начал он.

– Недавно я потеряла отца. Да, разумеется, это не то же самое, но утрата есть утрата.