Книга Розы на стене - Бронислава Вонсович

– После ритуала я поставлю печать, – довольно улыбнулся герцог. – Так что молчать вы будете.

– Послушайте, Ваша Светлость, но вы же целитель, – проявила гибкость Фридерика. – Как вы можете даже думать о том, чтобы кого-нибудь убить?

– Милая моя, – даже с некоторым умилением сказал герцог, – целителю иной раз приходится принимать решение, кому жить, а кому умирать. И решать быстро, а то погибнут оба.

– Но не убивать одного ради другого! – пылко возразила Фридерика.

– Разве? Того, кому вы откажете в помощи, вы этим убьете, разве нет?

– Но вы не делали выбор между двумя, вы убивали ради своего сына.

Который оказался неудачным и поэтому должен умереть и дать дорогу удачному.

– Преступников. Милая, мы убивали преступников, принося тем самым огромную пользу герцогству и Гарму в целом. Это все равно, как удалять очаги болезни у пациента, только в роли пациента – Траттен. Так что я ни в чем не пошел против целительской сути. Все – на благо.

Он говорил, словно был убежден в своей правоте. Только где они в Траттене нашли столько преступниц, чтобы каждую неделю приносить в жертву?

– Как только вам до сих пор король Лауф не выдал орден? – не удержался я. – За такие заслуги перед государством.

Герцог недовольно дернул носом, но посмотрел не на меня, а на целителя. Тот бесстрастно стоял у рисунка и внимательно слушал разговор. Осталось ли в нем что-то от него прежнего? От того инора, что был до печати?

– Фогель, закончил?

– Да, Ваша Светлость, все готово.

– Матильда, пройди в левый угол. Фогель, уложи ее.

Герцог говорил так спокойно, словно отдавал приказ зажечь свечу, а не подготовить жену к смерти. Матильду трясло и выворачивало, но она шла в указанное герцогом место. Шла и молчала. Краем глаза я видел Фридерику. Она вжалась в дверь и смотрела расширившимися глазами на разворачивающуюся картину. Так, пора заканчивать этот цирк. Правда, внешний блок на магию снимется только по желанию герцога или с его смертью. Желание маловероятно. Но я и без магии сильный противник.

– Удобно, когда жертва управляемая – заметил я. – Жаль, что со мной такой фокус не пройдет.

– Я вас лично доставлю, – герцог лучился довольством.

– Не надорветесь? Я тяжелый.

– Беспокоитесь о моем здоровье? Как мило. Не волнуйтесь, вас я точно переживу.

Матильда уже лежала на каменном полу, и было непонятно, дрожала ли они от страха или от холода. Из расставленных курильниц начал струиться тонкий желтоватый дымок.

– Пора, – решил герцог.

И вслед за его словами раздался шелест трансформации. Полного инора средних лет больше не было. На его месте поднимала голову гигантская черная кобра, с трудом помещавшаяся в этом помещении, даже несмотря на то, что роза постаралась вжаться в стену и освободить как можно больше места. Говорили, что оборотни-серпенты давно вымерли. Сведения оказались недостоверными. Вот Лауф-то обрадуется. Если узнает…

Желтые глаза с вертикальными зрачками выбрали цель – меня, а хвост точным броском постарался оплести ноги. Это он меня волоком тащить собрался? Никакого уважения. Увернулся я легко и вынул из ножен саблю, мимоходом размышляя, как добраться до шеи противника. Вариант с отрубанием хвоста по кусочку не проходит: слишком долго и неэстетично.

– Сссмириссь, безумец, – прошипел герцог. – Вссе равно умрешь, только не целым.

Бросок змеи был почти неуловим, но мне не только удалось отклониться, но и рубануть от души, жаль, что безрезультатно – клинок проскользил по плотной чешуе, не оставив даже жалкой царапины. Змея зашипела и угрожающе раздула капюшон, Фридерика охнула, а розовый куст заволновался. Некстати он оживился, прижимался бы дальше к стеночке. Фогель с интересом наблюдал за битвой. Не знаю, за кого он болел, но прикажи герцог напасть – поспешит выполнить, так что для меня целитель представляет угрозу. Он и Матильда, которая сейчас притихла и пыталась слиться с полом.

Сам же герцог злился: голова болталась из стороны в сторону, раздвоенный язык нервно высовывался из пасти, капюшон раздувался, на кончике левого клыка висела капелька яда. С правого капля уже скатилась на пол, где зашипела и оставила на камне приличную вмятину. Совсем не думает герцог о своей собственности – еще немного, и весь пол будет в рытвинах. И это не говоря об уже разломанном кресле и покосившемся столе. И когда только успели сломать? Я даже не заметил.

Змея вытянулась почти до потолка и раскачивалась, явно примеряясь, как удобнее меня давить. С ее чешуей тактика беспроигрышная. Долго здесь не побегаешь: если герцог не придавит сразу, то чуть успокоится и вспомнит о слугах, которым достаточно просто вцепиться, чтобы уменьшить возможность маневра. Пожалуй, удар у меня будет только один – в основание черепа, под чешуйки. Главное – правильно рассчитать момент. Я примерился, куда отскочить при следующем нападении, чтобы удобнее было сразу прыгнуть на шею и добить гадину.

– Фогель… – начал герцог.

И вдруг зашипел, изгибаясь самым причудливым образом. Из открытой пасти запузырилась пена, а сама змеюка шмякнулась на пол, но совсем не туда, куда целилась и забилась в конвульсиях. Размышлять, что случилось, я не стал: прыгнул на беснующуюся тварь и вогнал кинжал, куда собирался.

Через миг на полу лежал уже герцог в человеческой ипостаси. Почти совсем такой, каким был до обращения, только мертвый. Но тем не менее смотреть на него было куда приятнее, чем минутой ранее. Немного портил внешний вид кинжал, но вытаскивать его я не торопился. Кто там знает этих рептилоидов, на что они способны.

Розы у стены задергались, формируя фантомный бутон, похожий на тот, что был у целительской. В этот раз я даже защиту ставить не стал, а быстро направил на куст подготовленные заклинания, благо со смертью герцога спало и ограничение на магию. Вихрь сорвал листья и цветы и жужжащей воронкой перенес к Фридерике. Сам же куст удивленно вздрогнул и замер – второе мое заклинание выжгло артефакт в корнях. Не знаю, самовосстанавливающийся ли он, но сейчас эта роза всего лишь обычное растение.

– О мой герой! – проворковала Матильда. – Я знала, я была уверена, что ты меня спасешь.

Она уже встала с пола и даже расправила юбки, намереваясь на мне повиснуть. Быстро она пришла в себя. Впрочем, о бывшей невесте я не сильно волновался. Меня куда больше беспокоила Фридерика. Она все так же стояла у двери, совершенно белая, и руки ее были сложены в жесте явно целительской магии.

Глава 42

Фридерика

Было ужасно холодно. Не снаружи, нет: холод шел изнутри, вымораживая душу. Я не могла поступить иначе, и все же… И все же целитель должен сохранять жизнь, а не отбирать, пусть даже у такой мерзкой гадины, которая только и делала, что врала и убивала. И не только убивала – заставляла других.

– Все закончилось, – Гюнтер говорил и одновременно обнимал. – Фридерика, успокойся, все уже закончилось.