Книга Голубая роза - Яна Темиз

– А Берна вернулась в свою аптеку? – у Кемаля появилась одна пока неясная мысль. Где эта газета? Которую начальник швырнул ему через стол? Кажется, в машине. Надо посмотреть, да. Аптека?..

– До двух не вернулась. Она вообще-то аптеку редко закрывает, все жалуется, что ничего не зарабатывает, не хватает, мол, на аренду да на налоги. Вот и торчит там почти круглосуточно. Если обедать идет, часто кого-нибудь вместо себя оставляет, лишь бы не закрывать: боится покупателей упустить. А сама продает все процентов на 10–15 дороже, чем везде. Фатош у нее даже аспирина не покупает. Из принципа.

– А чем вы потом занимались, господин Орхан? После двух?

– Работал, – спокойно и серьезно ответил старик. И, заметив удивленный взгляд Кемаля, выехал в своем кресле на середину гостиной.

– Идите за мной. Я вам кое-что покажу. Думаете, перед вами старая развалина, которой только и дела, что сидеть у окошка да прохожих разглядывать?

Кемаль прошел за хозяином, который ловко и привычно управлял своим креслом, в небольшую комнату, расположенную в конце длинного коридора. По пути сыщик не мог отказать себе в удовольствии заглянуть и в другие двери. То, что он увидел, по стилю и стоимости отделки мало отличалось от роскошной гостиной. Он успел заметить не много: суперсовременную кухонную мебель, атласное бело-розовое покрывало в спальне, огромное зеркало в дорогой раме, большие часы с «вечным двигателем» в виде золотых шариков под стеклянным колпаком, – но все это было со вкусом подобрано и выдавало внимание хозяйки не только к своей внешности, но и к своей квартире. Стены, пол, двери, окна – казалось, здесь заменили все: настолько все детали отличались от тех, что он видел в соседних квартирах. Впрочем, оно и понятно: Айше, София, Дениз – не владелицы жилья, а всего лишь квартиросъемщики. И если каждая из них и украшала свой дом на свой лад, то все их попытки что-либо изменить ограничиваются повешенной картиной, по-своему сшитыми занавесками да тем, как поставлена мебель. Не будут же они делать гранитные и мраморные полы, колонны с лепниной и прорубать окна во всю стену. Госпоже Мерием, по-видимому, такие расходы просто не по карману: одинокая учительница-пенсионерка – что она может себе позволить, кроме самодельных кружев и бесчисленных безделушек. Удачно, что смогла приобрести квартиру, да и это, наверное, было нелегко. Кемаль прекрасно представлял себе образ жизни и доходы тех, кому платит государство, а не частные фирмы. Вот он, например, когда сможет купить себе собственное жилье? Да даже если на несколько лет перестанет есть и пить, все равно вряд ли удастся скопить столько денег…

Не здесь ли корни неприязни, которую почтенная госпожа Мерием, всю жизнь проработавшая в школе и экономившая каждый грош, испытывает к благополучной обеспеченной Фатош?

Размышления Кемаля были прерваны самым неожиданным образом: он удивился.

Сколько можно удивляться в этом доме? Ему казалось, что за время своей службы в полиции он всего насмотрелся и потерял способность удивляться по ерунде. Но то голубые розы и покрашенные «в технике батик» шелковые шторы, то инсталляции и сиденья для унитаза в качестве рам, то окна почти до пола и обилие лепнины – а теперь вот еще это!

«Это» было небольшой комнатой, которая как будто попала сюда даже не из другой квартиры, а вообще из другого мира. Ни лепнины, ни гипюровых занавесок, ни дорогих ковров – ничего этого здесь не было. Между тем обстановка этого кабинета обошлась, вероятно, в такие суммы, которые раз в десять превышали траты расточительной Фатош на остальные помещения квартиры. Комната была оснащена такой техникой, о которой Кемаль конечно, имел некоторое понятие, но которой никогда не пользовался: государству не по карману такое оборудование для здания полиции. Чего здесь только не было!

Компьютер, принтер, ксерокс, факс, телефон с автоответчиком, новейшей модели телевизор с плоским огромным экраном, видеоаппаратура для просмотра как кассет, так и дисков…

– Вы, наверное, удивлялись, что в квартире тишина, ни одного звонка, да? Я все отключил на эти два часа, чтобы нам никто не помешал. Потом прослушаю сообщения и просмотрю факсы.

Господин Орхан подъехал к столу с компьютером, уверенным движением нажал какие-то кнопки, подвигал мышь – на экране появились бесконечные столбцы цифр.

«Биржа, – догадался Кемаль. – Хорош дед, ничего не скажешь!»

– Секундочку, – говорил между тем «дед», – я только должен взглянуть… Так… Ага… Все. Играю на бирже, – пояснил он, – приходится постоянно следить за курсом. Вот отсюда я и управляю своей империей. Меня, знаете ли, к этому не готовили. Я ведь младший сын – третий; кто бы мог предположить, что оба мои брата погибнут и я окажусь во главе всего концерна? Конечно, какой-то опыт у меня был: отец сразу выделил мне один из своих магазинов, и я почти пять лет вел его дела самостоятельно. Даже вывеску обновил! Перевел «Золотой дом» на французский – я тогда съездил в Париж, был без ума от Франции, француженок, да, «Мулен-Руж», знаете ли… ну так вот, получилось «Maison d’Or». Мне понравилось: меня-то зовут Орхан. Ор-хан, – с удовольствием повторил он. – Золотой хан, властелин золота. Я продолжил дедову традицию. Его звали Алтын Алтынель, и, скорее всего, именно это внушило ему мысль заняться ювелирным делом и назвать свою первую лавочку – «Золотой дом Алтынеля»*. Моя лавочка называлась «Maison d’Or» и приносила неплохой доход. А в тридцать шесть лет – вам сколько? примерно столько же, да? – на меня свалилась ответственность за весь концерн, занимающийся не только золотом, как вы понимаете. На одном золоте много не наживешь. После смерти отца старший брат существенно расширил дело: недвижимость, акции, инвестиции… впрочем, зачем я вам это рассказываю? К моему алиби, – он энергично похлопал рукой по ручке инвалидного кресла, – это ничего не добавляет. Похвастаться захотелось. Вот здесь я и провел вторую половину дня во вторник. Фатош вернулась около пяти, точнее не скажу: я был занят.

Последние слова он произнес просто и вместе с тем как будто гордясь тем, что он, при своей болезни и таком солидном возрасте, занят серьезным мужским делом.

«А ведь эту Фатош можно понять: он сильная личность. И интересная. Пожалуй, он прав: она с ним не только из-за денег», – мысль о деньгах натолкнула Кемаля на одну догадку.

– Знаете, чего вам здесь не хватает? – спросил он, видя, что хозяин кабинета заметил и оценил его молчаливое восхищение.

– Чего? – обеспокоено встрепенулся старик.

– Банкомата. Чтобы все ваши цифры сразу превращались в наличность.

– Хе-хе! Шутите! А я уж было подумал… Мысль забавная. Но мы наличными почти не пользуемся. Все покупки делает Фатош, у нее несколько кредитных карточек; она с собой больше трех-пяти миллионов* никогда не носит. Банкомат! Хе-хе!

Он ответил так, как и надеялся Кемаль. Теперь можно спокойно задавать следующий вопрос.

– То есть если госпожа Фатош снимает или тратит какие-то суммы, то вы можете это легко проконтролировать?

– Элементарно. Правда, я обычно не слишком слежу за ее тратами: она экономна («Я бы этого не сказал», – подумал Кемаль, вспомнив, сколько украшений было на этой даме.). Или вы… – старик насторожился, – да, я понял; надо посмотреть.