Книга Покорение Америки - Геннадий Марченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда посиделки перевалили экватор, на небольшой сцене, где до этого какую-то лёгкую джазовую композицию наигрывал на фортепиано одинокий тапёр, появился целый негритянский бэнд.
– Это мой небольшой подарок съёмочной группе нашего фильма, – объявил Уорнер, не вставая с места.
Лицо солиста-трубача показалось мне знакомым, особенно когда он белозубо улыбнулся от уха до уха. Когда же он запел своим неподражаемым хриплым баритоном, я понял, что передо мною не кто иной, как легендарный Луи Армстронг! Разве что пока ещё вряд ли такой легендарный, каким он стал в послевоенные годы, хотя на вид ему было уже где-то под сорок.
Понятно, что моё внимание сосредоточилось на исполнителе. Выступление бэнда длилось минут сорок, после чего музыканты исчезли за кулисами. Ла Гуардия, отвлёкшись от ухаживаний за Фонтейн, повернулся ко мне:
– Между прочим, мистер Армстронг – мой хороший друг. Не хотите с ним познакомиться поближе?
За кулисы мы отправились втроём: мэр, я и Джоан. Музыканты упаковывали инструменты, но наше появление отвлекло их от этого занятия.
– Луи, старина, давненько я тебя не видел, – обнялся с товарищем Ла Гуардия и потом поприветствовал остальных. – Хорошо отыграли ребята! Знакомьтесь, это Джоан Фонтейн, голливудская звезда…
– Право, Генри, вы преувеличиваете…
– Не спорьте, Джоан, после фильма «Месть подаётся холодной» вы по праву носите статус звезды. Кстати, Луи, мы только что с премьеры из Shore Theatre, обязательно посмотри картину, она тебя не разочарует. А это – режиссёр фильма, мистер Фил Бёрд.
– Очень приятно, – пожал я протянутую темнокожим музыкантом руку. – Давно мечтал увидеть и услышать вас вживую.
Мой комплимент Армстронгу пришёлся по душе, его лицо уже не в первый раз за вечер озарилось белозубой улыбкой.
– Знаю все ваши лучшие песни, – продолжал я, – жаль только, не услышал сегодня Go Down Moses…
– Этот старинный негритянский спиричуэле? – поднял брови Армстронг. – Тот самый, который у несчастных чёрных рабов назывался Oh! Let Му People Go: The Song of the Contrabands?[45]
– Ну да, вроде того, – чуть растерянно кивнул я, неожиданно открыв для себя исторический факт корней этой песни.
– Я за эту вещь ещё никогда профессионально не брался, но после ваших слов, пожалуй, попробую. У меня есть задумка, как её можно исполнить на более современный манер.
– А что насчёт What a Wonderful World?[46] – осторожно поинтересовался я, опасаясь снова попасть впросак.
– Что это за песня? – нахмурился негр. – Я вещи с таким названием никогда не слышал. Ну-ка, напойте.
С этой песней я в масть попал – жахнуло меня когда-то выучить её под гитару в армейские времена, когда от скуки в части заняться было нечем, зато под руку подвернулась брошюрка с древними хитами на английском языке и аккордами, а гитару я одолжил у нашего ротного балагура Лёньки Светличного.
– Можно ваш инструмент?
Гитарист тут же расчехлил свою гитару и передал её мне. Все с интересом смотрели, что я буду делать дальше.
Устроившись на табурете, я сыграл короткое вступление в четыре такта и, старясь придать голосу хрипотцы, запел:
Вроде ничего так получается, душевно. Закончив петь, поднимаю взгляд и вижу в глазах собравшихся удивление.
– Чья это песня? – первым нарушил тишину Армстронг.
– Э-э-э-э…
Вот блин, похоже, хит ещё и не написан! Мозг лихорадочно заработал в поисках выхода из сложившейся ситуации, и я не придумал ничего лучше, как ляпнуть:
– Моя!
Народ разом загалдел, и из общего гомона я понял, что эта вещь обречена на бессмертие, и если я уступлю права на неё джаз-бэнду Армстронга, то их благодарность не будет иметь границ.
– Да пожалуйста, – пожал я плечами, возвращая гитару её владельцу. – Мне для хороших людей ничего не жалко.
Луи заверил, что автором композиции всегда будет указываться Фил Бёрд, а его ансамбль обязуется сделать аранжировку. С каждого концерта, на котором будет исполняться песня, на мой банковский счёт станут перечислять пять процентов от общей прибыли. Я тут же согласился, будучи уверенным, что вещь будет звучать на каждом выступлении коллектива и, возможно, не по одному разу. Хотя тут уже от количества исполнений за концерт больше я всё равно не заработаю, но такой хит публика наверняка будет требовать на бис.
Мэр с Джоан уже вернулись в зал, я тоже собирался уходить, но Армстронг вкрадчиво поинтересовался:
– А что-то ещё у вас есть в запасе?
– Хм, дайте подумать…
Вот огорошил он меня своим вопросом, если честно. Предлагать ему песни на русском бессмысленно, на английском я помнил с десяток вещей наизусть и мог подобрать мелодии к ещё примерно полусотне, если не больше, композиций, но всё это сочинят лет через тридцать и позже, когда стиль исполнения сильно изменится. Хотя, если пораскинуть мозгами… В общем, почесал я с умным видом бровь и выдал:
– Есть одна! Называется Love Me Tender, только не знаю, подойдёт ли она вам.
Это была простенькая, но душевная песня из того же сборника. Не знаю уж, как она будет звучать в исполнении звезды джаза, но пришлось до кучи воспроизвести и хит Элвиса. Армстронг, дослушав до конца, кивнул и довольно осклабился:
– Мистер Бёрд, если вы не против…
– Не против, – прервал я дальнейшие словоизлияния. – На тех же условиях.
– Отлично! Если вас не затруднит, запишите на бумаге текст и ноты.
– К сожалению, я не профессиональный музыкант, могу только обозначения аккордов написать. А лучше давайте я вам снова сыграю, а вы сами будете за мной записывать.
Так что ближайшие минут двадцать я был занят тесным общением с Армстронгом и его бэндом. Когда же за кулисы заглянул уже крайне встревоженный моим долгим отсутствием Лео Горси, Луи как раз дописывал последнюю строчку.
– Всё, уже иду, – махнул я враз ставшим знаменитым исполнителю главной роли.
