Книга Пиранья. Первый бросок - Александр Бушков

– Это Бодлер, «Плаванье». У меня не хватит таланта перевестина английский, получится неуклюжий подстрочник... Найди потом книгу, почитайсам, я знаю, Бодлера переводили в России.

– Ага,– сказал он отрешенно.

Поднял голову, услышав целеустремленный стук тяжелых ботинокпо надраенной палубе. К ним направлялись трое полицейских Дирка – крепкие,высоченные парни с итальянскими автоматами на ремнях, ничуть не похожие нараздолбаев Ожье, в конце концов и поплатившихся жизнью за свою профессиональнуюнеуклюжесть. Береты набекрень, рукава закатаны, кошачьи движения... Этих-товрасплох хрен застанешь.

Передний козырнул:

– Мистер Мазур, капитан вас срочно приглашает к себе вкаюту.

– В чем дело?

– Не могу знать,– отчеканил верзила.– Там какое-то совещаниес участием субинтенданта Дирка и ваших старших офицеров...

«Из-за Ирины, быть может?»

– Пойдемте,– он поднялся.

– Сирил! Постарайтесь освободиться побыстрее, я вас жду...

Он смотрел на Мадлен, не веря своим глазам – человекпосторонний не понял бы, но Мазур мог поклясться, что она только что сделалаправой рукой тот самый знак боевого пловца, что означает: «Опасность!» Илипоказалось? И крыша все-таки едет?

Некогда было присматриваться, и уж тем более не станешьспрашивать у нее вслух... Мазур пошел впереди, верзила затопал за ним. Двоеостались с Мадлен. Судно казалось вымершим, ни одна лебедка не работала –видимо, научный состав сидел по каютам, паковал сувениры, Дракон устроил импарочку экскурсий на атолл, чтобы меньше болтались под ногами, дал времяраковины пособирать, камушки красивые...

Как ни напряжен был, а не уберегся!

Безжалостный удар сзади, в область меж шеей и плечом,обрушился совершенно неожиданно, когда Мазур уже брался за ручку дверикапитанской каюты. Он не потерял сознания, но пару секунд проиграл. Конвоируэтого хватило, чтобы, рывком распахнув дверь, послать Мазура головой впередчерез всю каюту, в угол. Туда, где уже сидели на полу Дракон и Лаврик, сцепивпальцы на затылках, посверкивая глазами. У противоположной стены торчал полицайс автоматом наизготовку, к которому Мазуров конвоир тут же и присоединился.

– Приношу извинения за некоторую резкость в обращении,мистер Мазур,– сказал субинтендант Дирк, не поднимаясь из-за Драконова стола.–Видите ли, я помню ваши подвиги, и там, на корыте Джейка, и после, когданагрянули «акулы», чутье мне подсказывает, что очень уж опасно васнедооценивать или предоставлять излишнюю свободу...

Он сидел за столом вальяжно, по-хозяйски, положив руку напистолет, застегнутый на все пуговицы, прямой, словно проглотил аршин или,точнее, ярд. И говорил без малейшего оттенка эмоций, с бесстрастностьюисполнительного служаки.

– Ну вот, теперь все в сборе,– продолжал субинтендант.– Нехватает разве что очаровательной Мадлен, но это и к лучшему – не стоитвтягивать женщин в серьезные мужские дела, в особенности если они имеютотношение к прессе. Терпеть не могу этих наглых, развязных репортеришек,лезущих в любую щель... А вы?

– Наоборот,– буркнул Мазур из чистого протеста.

– Да? – поднял бровь Дирк.– Дело вкуса... пожалуйста,примите ту же позу, что и ваши друзья. Так будет спокойнее... Благодарю.Господа, у нас мало времени, поэтому не будем баловаться дипломатией, благосреди нас и нет профессиональных дипломатов. Ставлю вопрос ребром: где груз«Агамемнона»? Я вас умоляю, не нужно вытаращенных в безмерном изумлении глаз,ошарашенных физиономий. Все мы тут взрослые и серьезные люди. Я...

Стоявшая перед ним компактная рация – несомненно, ему ипринадлежавшая, у них подобных не было – вдруг ожила, донесся четкийголос:

– Второй, доложите обстановку.

Прижав ладонью кнопку на квадратном толстом микрофоне, Диркпроизнес:

– Операция началась только что.

– Мы идем к вам, второй. Побыстрее, понятно? В прилегающемквадрате замечены русские эсминцы, да и президентская свора может что-топронюхать. Побыстрее там!

– Вас понял,– спокойно сказал Дирк, вложив микрофон вгнездо.– Итак, господа, времени совсем мало... А, ну да, вы все слышали... Темлучше, меньше будет увиливаний, недомолвок не остается вовсе... Представляй яполицию Ахатинской республики, у вас была бы возможность запираться и вилять,рассчитывая на сложность поиска судовых тайников, поддержку ваших дипломатов ина скрупулезное соблюдение нами законов... Увы, сложилось так, что я на сей разпредставляю не полицию, а... скажем, человека, которому понадобился ваш груз. Настолько,что он готов принять самые решительные меры. Должен предупредить: нарадиостанции и в ходовой рубке – мои люди. Судно под контролем. Мы покачто остаемся в территориальных водах республики, и, могу вас заверить, здесь ненайдется какого бы то ни было должностного лица, способного остановитьпроисходящее. Некому меня останавливать. И ввиду сложности обстановки я, спревеликим прискорбием признаюсь, не могу себе позволить играть в гуманизм.Прошу мне верить, так и обстоит... Где груз?

В каюте повисло молчание. Действительно «Сириус» сталзамедлять ход или Мазуру показалось? Со своего места, крайне невыгодной позициина полу, он видел в иллюминаторе лишь крохотный кусочек неба с краешком пухлогобелого облака, а потому определиться точно не мог.

– Не нужно меня злить,– ровным голосом произнес Дирк, вышелиз-за стола и, заложив руки за спину, прошелся по комнате.

Мазур помнил эту его привычку расхаживать – на томдопросе держался точно также. Дирк благоразумно не приближался к сидящим вуглу, ни разу не оказался меж ними и стволами автоматов.

– Хорошо,– сказал Дирк.– Давайте рассмотрим варианты...

Чшшш-шак! Чшшш-шак! Чшшш-шак!

Револьвер с глушителем, появившийся в распахнутомиллюминаторе, еще два раза выплюнул язычок огня. Автоматчики не успели упасть,когда дверь с грохотом распахнулась.

– Руки! Стоять!

– На месте стоять, стреляю!

Они ворвались в каюту, как вихрь, прикрывая друг друга повсем правилам – Мадлен отпрянула к переборке, обеими руками держа науровне глаз большой черный пистолет, а ее оператор, тот самый сонный байбакЖиль, ухитрявшийся, судя по прошлым наблюдением, дрыхнуть и на ходу, пролетелразделявшее их с Дирком пространство в мгновение ока и, неуловимо крутнувшись,сбил субинтенданта на пол мастерским ударом пятки под сгиб колена. Револьвервсе еще маячил в иллюминаторе. И исчез, когда Мадлен с незнакомо злым лицом,яростно-сосредоточенным, отдала громкую команду, из которой не знавшийфранцузского Мазур не понял ни черта. Оседлавший субинтенданта Жиль заломил емуруки за спину, не обращая внимания на болезненный вопль, вмиг защелкнулнаручники.

Они, трое, так и сидели на полу. Автомат одного из убитыхотлетел к столу, лежал не так уж и далеко от Мазура, и тот с большим интересомна него поглядывал, планируя бросок.