Книга Правда о Салли Джонс - Якоб Вегелиус

Это был риск, и поэтому мне казалось, что я делаю важное дело. Впервые после смерти Элизы я почувствовал, что живу.

Каждую ночь я выходил в город и раздавал листовки. Несколько раз за мной гналась полиция, но мне всегда везло и я убегал. Но однажды жаркой августовской ночью везение кончилось. Меня загнали в тупик, арестовали и отвезли в полицейский участок в Шиаду.

Пятеро полицейских четыре часа допрашивали меня. Но ничего не добились. Под конец пришел комиссар и сказал, что держать меня нет смысла. Комиссара звали Гарретта.

Поскольку теперь меня знали в полиции, отец Фелипе не хотел, чтобы я продолжал раздавать листовки. Я был в отчаянии. Но отец Фелипе положил мне руку на плечо и сказал:

– В тебе есть огонь, Альфонс. Пора браться за новые и более важные дела.

Через месяц я получил место писаря в портовой конторе Лиссабона. Это была хорошая работа. Жалованья хватило на то, чтобы переехать из приюта и снять маленькую квартирку. Это отец Фелипе благодаря своим связям помог мне найти работу и жилье.

– Братству нужен надежный человек в портовой конторе, – объяснил он. – Порт – стратегически важное место. Тот, кто контролирует порт, контролирует город.

Я стал шпионом. Раз в неделю я встречался с отцом Фелипе и передавал ему списки судов, прибывающих в Лиссабон или готовых к отправке. Списки эти я тайком копировал на своей новой службе. Большие канонерские суда заранее извещали порт о том, что им требуется место на рейде. Так что о них я тоже сообщал отцу Фелипе.

Отец Фелипе был мною очень доволен. Однако мне показалось, что с каждой новой встречей он становится все более напряжен. Я подозревал, что скоро произойдет нечто важное.

~

Как-то поздно вечером отец Фелипе неожиданно заглянул ко мне и попросил пойти с ним.

– Сегодня в полночь состоится собрание Совета, – объяснил он. – Ты тоже приглашен.

Мы шли пешком минут сорок пять, не меньше, пока отец Фелипе не уверился, что за нами нет хвоста. Наконец мы вошли в парадное роскошного частного дворца в Шиаду. От волнения я обливался холодным потом. Имена тех, кто входил в Совет братства, разумеется, сохранялись в тайне, но поговаривали, что все они – очень могущественные и высокопоставленные люди.

Дворец принадлежал Марии Монсерру, баронессе де Каштеду. Она сама встретила нас и провела в одну из многочисленных зал дворца. За огромным столом из блестящего красного дерева собралось около тридцати суровых мужчин. Здесь были аристократы, директора, генералы, священники и начальники полиции. Многих я видел раньше на фотографиях в газетах. Единственный, кого я встречал лично, был комиссар Гарретта – тот самый, который помог мне, когда меня арестовали за распространение листовок.

Собрание длилось два часа. Все были настроены серьезно, но чувствовалось, что заговорщики полны радостных предвкушений. Час пробил. Бунт монархистов начнется всего через десять дней. Участники заговора в армии и на флоте были готовы, так же как полицейские и представители церкви.

Оставалось решить только один вопрос. Чтобы захватить власть, нужно быстро вооружить сообщников братства в центральном Лиссабоне. Поэтому из Испании только что контрабандой доставили большой груз с оружием. Это устроил ауксилиарий, вспомогательный епископ из Лиссабона, Родригу де Соуза, у которого были друзья, близкие к испанскому королевскому дому.

Епископ де Соуза сам присутствовал на встрече. Он обещал лично проследить, чтобы оружие доставили в Лиссабон в срок. Единственное, о чем он просил, – это помочь ему переправить груз в город. Республиканская гвардия охраняла все дороги, ведущие в Лиссабон. Поэтому разумно последний отрезок пути везти оружие по реке.

– Чтобы не вызвать подозрений, оружие будет упаковано в деревянные ящики с изразцовой фабрики, – объяснил епископ. – Но лишняя осторожность не повредит. Надо найти судно, экипаж которого не станет задавать ненужных вопросов.

– Ваше святейшество, – сказал отец Фелипе епископу и одновременно положил руку мне на плечо. – Позвольте вам представить Альфонса Морру. Он принадлежит к числу наших самых преданных членов. Кроме того, он работает в порту. Если кто и может найти подходящее судно, так это он.

Все посмотрели на меня. От их суровых, требовательных и высокомерных взглядов мои колени задрожали.

– Так что же, сеньор Морру? – спросил епископ де Соуза. – Есть у вас на примете подходящий корабль?

На несколько секунд в моей голове все замерло. Потом я вдруг вспомнил про небольшое судно, которое наверняка прекрасно бы подошло для этой цели.

– Да, ваше святейшество, – ответил я, сам удивившись тому, что голос мой даже не дрогнул. – Мне кажется, есть.

– Превосходно! – сказал епископ. – Отец Фелипе хорошо о вас отзывался. Поскольку я доверяю ему, я доверяю и вам. Завтра вы узнаете все подробности и сможете договориться о перевозке груза.

После встречи меня переполняла гордость и радость от того, что мне оказали такое доверие. Но радость быстро улетучилась. Ночью, когда я вернулся домой, меня охватил острый приступ тревоги. Я вдруг осознал, во что впутался. Вооруженный мятеж. На улицах будут бои. Прольется кровь.

Внутренний голос говорил мне: этого ли хотела твоя Элиза?

Но я к нему не прислушался. Я просто не мог. Выходить из игры было слишком поздно.

~

На следующий день я приступил к своему заданию. Судно, о котором я говорил, называлось «Хадсон Квин» – маленький грузовой пароходик, пришвартованный у набережной в Алфаме. Шкипера звали Коскелой, родом он был из Финляндии. Весь экипаж состоял из одной большой обезьяны, которая, по слухам, была отличным механиком. Я полагал, что ни финны, ни обезьяны не отличаются разговорчивостью и не задают лишних вопросов. К тому же «Хадсон Квин» простаивала без груза уже больше месяца, а значит, Коскела наверняка еще как нуждался в деньгах.

Я нашел его в кабаке «Пеликану» на следующий вечер. Он ел суп в компании своей обезьяны. Встреча оставила у меня тяжкое впечатление. Коскела казался приятным человеком, который не заслуживал, чтобы его втягивали в такое опасное дело. Взгляд обезьяны был скорее человеческим, нежели животным. Меня не покидало жутковатое чувство, что она видит, как мне на самом деле страшно и как я запутался.