Книга Призови сокола - Мэгги Стивотер

И она не знала, как к этому относиться.

«Торопись».

Фарух-Лейн осмотрела все комнаты внизу в поисках Провидца. Сначала осторожно, поскольку не желала разделить судьбу старух на лестнице, потом смелее, поскольку комнаты, в которые она входила, были пусты.

Возможно, она опять потерпела неудачу, как в прошлый раз, когда они въехали в тупик в поисках серого «БМВ». Возможно, она опоздала. Возможно, недостаточно торопилась.

Когда Фарух-Лейн уже была готова сдаться и вернуться в машину, ее внимание привлекла крошечная дверь на лестнице, которую она не заметила, когда вошла. Она увидела замочную скважину. Покореженную. Еще один фрагмент видения.

Она потянула дверь и обнаружила ход в подпол.

Фарух-Лейн включила фонарик на телефоне и спустилась на несколько ступенек. Там, согнувшись вдвое, она вгляделась. Последним фрагментом видения Парцифаля был гроб, хотя она сомневалась, что обнаружит здесь именно это. И не ошиблась. Вместо гроба Фарух-Лейн нашла холодильник. На нем кучей лежали мешки с гравием. Чтобы кто-то не выбрался изнутри.

Не гроб. Но близко к тому.

Фарух-Лейн быстро сбросила мешки на пол. Пыль взвилась в воздух; фонарик на телефоне рассекал своим лучом сплошные облака. Фарух-Лейн ничего толком не видела.

Наконец она приподняла крышку.

И из темных недр донесся конвульсивный вздох.

Кто-то несколько раз жадно глотнул воздух и сказал:

– Нет, не скоро.

– Мне грозит опасность?

– Не прямо сейчас. Не бойтесь.

Эта женщина только что задыхалась в холодильнике – и вот она уже успокаивала Фарух-Лейн. За край ухватилась слабая рука. Кожа была бледная и морщинистая – настолько не похожая на то, что ожидала Фарух-Лейн, что она даже вздрогнула. Фарух-Лейн подобрала с пола телефон и направила свет в холодильник. Лежавшая внутри старуха с длинными, снежно-белыми волосами заслонила глаза свободной рукой.

Раньше Фарух-Лейн никогда не видела такого старого Провидца.

– Как вас зовут? – спросила она.

– Лилиана.

64

– У меня были другие планы насчет нашего следующего сви… следующей встречи, – сказал Диклан.

Джордан услышала, как он осторожно попробовал ногой слово «свидание» и убедился, что оно его не выдержит.

– Да? – спросила она. – Ну, это нормально, дружище.

Они снова сидели в машине, хотя ни о чем конкретно не говорили. Она предпочитала везти, а не ехать, а Диклану, казалось, больше нравилось параноидально смотреть в окно, в промежутках сверяясь с картой и читая сообщения на телефоне. Он выглядел красивее, чем в прошлый раз – белозубый, темноволосый, в свитере, который Хеннесси бы возненавидела. Джордан без труда представила, как вновь пишет его портрет – вот так, в рамке окна, в густой и насыщенной осенней гамме. Она без труда представила, как вновь его касается…

– Ты похож на собаку, – сказала Джордан.

Он что-то писал в телефоне. У Диклана была необычная манера набирать – большим пальцем одной руки, указательным другой. Странно. Мило. Не поднимая голову, он проговорил:

– Большое спасибо. На следующем светофоре направо.

– Если их знать, они начинают выглядеть иначе, – сказала Джордан. – Ну, одно дело – когда ты встречаешь на улице собаку, и это просто какая-то шавка, и совсем другое – когда встречаешь на улице собаку, которая тебе знакома.

– Я редко встречаю на улице собак.

– И, видимо, тщательно моешь руки, – сказала она, и он опять отвернулся и рассмеялся своим недоверчивым смехом.

Они направлялись к Боудикке.

– Я ищу свою биологическую мать, – заявил Диклан, когда позвонил Джордан. – Но люди, которые могут мне помочь, не станут со мной разговаривать, если я приеду без женщины.

И Джордан немедленно поняла, что речь о Боудикке.

Боудикка. Джордан не понимала, то ли это слово само по себе звучало как угроза, то ли ей это только казалось, потому что она знала, что оно означает.

«Боудикка». Первый раз она вышла на связь с Джордан на Волшебном базаре в Лондоне. Женщина внешне была совершенно не примечательна: выпрямленные светло-каштановые волосы, «стрелки» на глазах, блузка, блейзер. «Я ищу партнерства с талантливыми женщинами вроде вас, – сказала она, как будто пришла на ярмарку вакансий. – Выгодно обеим. Вложение на всю жизнь. Буду заботиться о деловой стороне, а вам дам возможность заниматься творчеством». Джордан взяла у нее карточку – плотный маленький квадратик с изображением женщины с крестом на лице – но так и не поняла, что ей такое предложили.

На следующем Волшебном базаре Джордан стала свидетельницей скверно закончившейся сделки. Подробностей она не разобрала – только то, что мужчина недоплатил женщине за какие-то красители. Она уловила обрывок тихого разговора, угрозы, которые он произносил, чтобы женщина не поднимала шум. Чуть позже Джордан увидела, как на парковке этого мужчину избивали три женщины. Прочие покупатели проходили мимо, не оборачиваясь. На его одежде вырезали квадратный широкий крест, такой же, как на визитке. И Джордан поняла чуть больше.

На следующем Базаре она увидела женщину, которая спорила с дамой в блейзере, встретившейся Джордан в Лондоне. Женщина в блейзере говорила, что пора выплатить долг – всё должно быть по-честному. Другая женщина утверждала, что у нее ничего нет. Впоследствии, когда Джордан и девочки уже собирались уходить, Хеннесси сказала, что видела спорщицу висящей в лифте, полумертвую, с крестом на лице.

И Джордан поняла еще кое-что.

Боудикка, судя по всему, предлагала защиту – или перспективу. Но Джордан и так уже была связана с некоей женской организацией и не хотела связываться больше ни с кем. Она бы не стала звонить по номеру, указанному на карточке.

Однако она не отказалась поехать с Дикланом Линчем, чтобы посмотреть, что там такое.

– Ты знаешь, во что ввязываешься? – спросила Джордан, когда нашла место для парковки на переполненной улице.

Они оказались совсем недалеко от того места, где провели ночь накануне; до дома можно было дойти пешком. Боудикка назначила встречу в парке Дамбартон-Оукс, на окраине Джорджтауна. Джордан много раз бывала в Дамбартон-Оукс, правда чаще в музее, чем в парке; она подумала, что причина этого выбора ей понятна. Парк был довольно безлюдным, но в то же время чрезмерное насилие не прошло бы незамеченным. Вежливость по отношению к обеим сторонам.

Диклан ответил:

– Понятия не имею. Когда я позвонил, мне задали один вопрос – «кто?»

– И что ты сказал?

– Я не знал, что сказать. Я сказал «новый фений». Так было написано на карточке. Тогда у меня спросили «где», и я сказал – Вашингтон. Мне велели перезвонить через десять минут, и я перезвонил и узнал место – Дамбартон-Оукс. Я не думал, что встречу назначат так скоро, буквально в тот же день.