Книга Герцогиня - Арина Алисон

— Это надо отметить! Народу нужен праздник, и он будет! Слушайте указ! И не говорите, что не слышали! Каждый купеческий дом обязан выставить на улицу бочку вина бесплатно, графский дом — по две бочки, герцогский — по три бочки! Да здравствует король! Да здравствует королева! — почти сорвав голос, закончил я.

К концу речи, или, правильнее будет сказать, ора, Кэнтар и Нирана полностью пришли в себя и, взирая на то, что я устроил, чуть не рыдали от умиления. Как только я заткнулся, сбоку в щечку меня чмокнула Нирана.

— Большое спасибо. Я впечатлена и восхищена твоей идеей, — прошептала она на ухо.

Меня хватило лишь на то, чтобы устало улыбнуться и махнуть головой.

Что тут поднялось после моей речи… Народ бушевал еще с полчаса, приветствуя короля и королеву. Из дворца уже выкатили десять бочек вина на главную площадь и под крики: «Да здравствует король!» — наливали всем желающим. Затем люди начали дружно рассасываться по переулкам, двигаясь цветными лентами за глашатаями, орущими во все горло королевский указ о бесплатном вине.

У некоторых придворных, расположившихся вокруг трибуны, выражение лиц было, мягко говоря, озабоченным. Они не ожидали от масс такого энтузиазма и настолько рьяной поддержки короля. Массы есть массы, сегодня поддерживают, а завтра свергают, но уже сам факт выражения любви к королю, похоже, пугал некоторых вельмож. Я постарался запомнить лица самых озабоченных, собираясь именно с них начать чистку рядов.

Вечером Кэнтар признался, что не ожидал от своих подданных столь сильного проявления любви и восхищения. Я не стал его разочаровывать и рассказывать, что благосклонность толпы — вещь еще более нестабильная, чем погода. Кто знает, может быть, вера в любовь народа даст королю силы и желание удержать трон.

ГЛАВА 3

Новые связи и знакомства

Едва попав во дворец, мы тут же потребовали полностью очистить одно крыло замка и заняли все комнаты, расположенные вокруг королевских покоев. Среди тех, кого выселяли, периодически раздавались возмущения и протесты. Только больное горло не позволило мне высказать им все, что я думаю по этому поводу, и послать куда подальше. После столь выдающейся речи на дворцовой площади я был способен лишь хрипеть и шипеть.

Разъяснить, с какой целью это делается, я не мог, поскольку вместо звуков из горла вырывался сип. Приходилось показывать руками и комбинациями из пальцев, куда недовольным следует пойти. Привлеченный возмущенными криками, вскоре появился капитан дворцовой стражи. Понаблюдав за моими размахиваниями и не сумев понять, что происходит, он принялся орать и командовать. Мне такая инициатива не понравилась, и поэтому он получил в зубы единственно доступным для меня сейчас средством коммуникации — кулаком. На попытавшихся вякнуть стражников вызверились мои парни.

Чуть не начавшееся сражение остановила подошедшая на шум Нирана.

— Молча-ать! — рыкнула командным голосом ее величество.

Местная стража испуганно замолчала. Никто пока не знал, какими методами решает проблемы новоиспеченная королева, и проверять на себе не торопился.

— Как вы смеете шуметь рядом с королевскими апартаментами?! Я требую полной тишины! По всем спорным вопросам следует обращаться к главе Службы безопасности, герцогине Вэрински. — При этом сестра ткнула меня веером, и мне пришлось изобразить реверанс. — Все ее указания выполнять безоговорочно, особенно те, что касаются королевской безопасности, — заявила она и исчезла в комнате.

Угу. Оно, конечно, хорошо, еще бы у меня голос был, чтобы эти распоряжения и приказы выдавать.

Благодаря вмешательству королевы народ понял, насколько он заблуждался, споря с человеком, наделенным такой властью, и тихо разбежался. Дальнейшее наше вселение и обустройство протекало без всяких проблем.

В первую очередь после приезда мы занялись изучением самого замка, опасаясь заблудиться, если придется куда-то срочно пойти. Бродя по многочисленным переходам и коридорам, знакомясь с проживающими в замке людьми, я все больше мрачнел. Это же гадюшник какой-то!

Вечером я долго лежал, не в состоянии заснуть. Усталость и нервное напряжение последних дней вгоняли меня в тоску. Хотелось плюнуть на всех, захватить свою команду и уйти в горы, чтобы просто побродить там безо всякой цели, отдохнуть от людей и забот. Постепенно мысли приобрели другое направление, и вспомнился мой мир, из которого я пришел, родители…

Обычная семья, не менее обычное детство и школа. Провалившись на экзаменах на геологический факультет, я пошел в педагогический институт. Мой друг и одноклассник, в отличие от меня, поступил на геологический и каждое лето устраивал меня разнорабочим в геологические партии, в которых сам проходил практику. Несмотря на тяжелую работу, нам нравилось бродить по тайге, вечерами петь под гитару или молча сидеть у костра.

После института я отработал положенные два года преподавателем в школе. Не понравилось. Устроился программистом. Зарплата неплохая, но все равно чего-то душе не хватало.

Случайно познакомился с парнями, увлекающимися эзотерикой. Были там и походы в баню или сауну, выезды на природу, и не для того, чтоб спиртным накачаться, а песни попеть и потанцевать (Ошо), поводить хороводы (духовные танцы), сделать форму на природе (тай-чи)…

Но со временем пришло понимание, что духовное развитие — это работа с собой и погружение в себя. Ведь недаром главный девиз всех религий и духовных практик «Познай себя». К тому же шум внутренний и внешний, присутствующий в любой группе, не даст полностью сосредоточиться. Именно поэтому наиболее продвинутые христианские и буддийские монахи самоизолировались в кельях или уходили в горы и пустыни подальше от людского жилья и соратников по вере.

В группах можно обсудить какое-то упражнение, молитву, медитацию, личный опыт или что-то особенное, что удалось найти в текстах, но работать надо самому. Будда, Христос, Мухаммед могут только указать — вот путь, но идти по нему мы должны сами. Лекции и книги — это опыт других, он тоже может быть использован и проанализирован, но только в качестве рекомендаций, которые стоит исследовать очень осторожно и с учетом логики. Тупое следование чужому опыту ничего хорошего дать не может и пользы не принесет. Люди слишком разные, соответственно, и подход к каждому должен быть разный.

За этими занятиями я не заметил, как подоспела перестройка. Муж сестры ввязался в крутой бизнес. Первые несколько лет все было более-менее нормально, а затем среди этих бизнесменов началось мочилово. Родственничек решил оградить семью от опасности, поэтому развелся с женой и оставил ей и детям четырехкомнатную квартиру в спокойном районе, в ухоженном доме. Уговорив меня присматривать за племянниками пятнадцати и шестнадцати лет, купил и мне двухкомнатную на этой же лестничной площадке.

В деньгах он нас не ограничивал, и я с мальчишками посещал международные слеты «Радуга», слеты авторской песни и по Симорону, путешествовал по Европе…

Когда возвращались из очередного турне, оказалось, что наш рейс отменен, и нас с мальчиками рассадили по разным самолетам. Последнее, что я помнил из событий того мира, — это как засыпаю в самолете.