Книга Зачем нам враги - Юлия Остапенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Странное дело: заговорив на языке, куда более привычном для его среды, чем витиеватая речь, которой изъяснялся перед тем, он стал намного менее самоуверенным. Не так уж давно разбойничает, понял Натан и презрительно бросил:
— Сам сечешь, кто по жизни так трендит. Чай, не цивлы. Разбойники принялись мяться, явно смущенные. Главарь пристально смотрел на Натана, по-прежнему крепко держа эльфа за волосы. Глориндель перестал дрожать, хотя кровь все так же хлестала из раны, и поднял глаза: в его взгляде боль смешивалась с непониманием.
— Чьим значился? — спросил главарь.
— Алана Джойса.
— Их же подрали всех давно.
— Кого подрали, кто сдрапал. Мне подфартило.
Главарь помолчал, жуя губы. Потом проговорил:
— Я с ним корешался. Знатный был варьят.
— Самый знатный, — спокойно сказал Натан. Главарь кивнул с уважением. Боги, только бы эльф сейчас ничего не ляпнул. Впрочем, кажется, сил у него на это не было. Натан помолчал, потом шагнул вперед — его никто не остановил — и произнес: — Знамо, дувал по ветру не кидают. Но я тебя по чести Джойса прошу. Как бражеля.
Поднялся шум. Бандиты бормотали, а некоторые и выкрикивали, что только щенки выпускают добычу, когда она уже в руках. Главарь молчал, судорожно оттягивая голову эльфа и глядя Натану в глаза. Его рука с окровавленным ножом была опущена. Наконец он крикнул:
— Хари прикрыть!
Разбойники мгновенно умолкли. Отличная дисциплина... Странно, а ведь и не подумаешь с виду. Кажется, просто местное мужичье на большую дорогу пошло...
— По чести Джойса, — сказал главарь наконец. — Как бражелю.
Он отпустил эльфа и пошел прочь, на ходу вытирая нож. Разбойники, ворча, расступились, отошли от стреноженных коней, один за другим нырнули в густую листву кустарника. Один из них задержался и молча протянул Натану его меч.
Главарь шел последним — у самой кромки дороги он обернулся и насмешливо помахал зажатым между пальцами куском эльфийского уха.
— Оставлю на память, — без улыбки сказал он и исчез.
Натан дождался, пока перестала колыхаться листва, и медленно подошел к повисшему на веревках Глоринделю. Тот пытался выпрямиться, но, кажется, ноги его не держали.
— Что ты... стоишь... — прохрипел эльф.
Натан смотрел на него, вспоминая, как он бил по лицу мальчишку-конюха. Каким был тогда его взгляд — тогда, и раньше, когда он бил и унижал других людей, встречавшихся на его пути, и позже, когда взглянул на Натана с лестницы, прижимая к себе рыжую шлюху, и сказал: «Убей его». Каким он был... холодным, безмятежным, удовлетворенным... Точь-в-точь таким, как взгляд Натана в этот миг.
Между нами ведь нет никакой разницы, вдруг подумал он.
Натан медленно убрал слипшиеся от пота и крови волосы эльфа, непроизвольно повторяя жест разбойничьего главаря. Глориндель с трудом поднял голову, вскинул на Натана требовательный взгляд, тут же ставший испуганным. Боится... снова боится... теперь боится, а был таким наглым. Смеялся... звонко и злобно... всегда одинаково. «Ты слишком неуверен в себе, друг мой» — и эта улыбка... красиво изогнутые губы, которые сейчас разбиты в кровь...
У Натана потемнело в глазах.
— ... Натан?
Собственное имя донеслось до него будто издалека. Он моргнул, сгоняя дымку, и ужаснулся тому, что только что почувствовал... тому, что почти собрался сделать. Эльф смотрел на него, его глаза были невыносимо, болезненно синими — неестественно синими, у людей таких глаз не бывает...
— Ты присягал, — тихо, но внятно проговорил Глориндель, и Натан деревянно кивнул.
Он развязал эльфа, и тот, оттолкнувшись непослушной ладонью от ствола, шагнул вперед. Покачнулся, но на попытку Натана поддержать его отстранился.
— Надо вашу рану перевязать, — неуверенно сказал Натан. Наваждение прошло, и теперь нарастало чувство вины — гораздо более сильное, чем то, которое он мог испытывать за промедление, стоившее Глоринделю не только попранного достоинства.
— Я сам, — ответил эльф и, шатаясь, побрел к коню. Натан не стал спорить — просто смотрел, как Глориндель вслепую промывает рану вином и неловко делает перевязку из носового платка. Повязка тут же пропиталась кровью. Эльф отхлебнул из фляжки остаток вина и глубоко вздохнул.
— Едем.
— Вы сможете держаться в седле? Вам бы отдохнуть...
— Едем, я не хочу здесь оставаться.
Натан пустил Глоринделя вперед, следя, чтобы тот не свалился с коня. Эльф немного покачивался, но падать вроде не собирался.
Они ехали молча не меньше часа, прежде чем Глориндель, не оборачиваясь, спросил:
— Почему ты не дрался?
— Потому что мне надо доставить вас в столицу живым, — отозвался Натан — он ждал этого вопроса, и у него было время придумать ответ.
— Лучше погибнуть с честью, — угрюмо сказал эльф.
— Странные у вас представления о чести!
— Это у тебя они странные.
И снова умолк. Натану было неловко. Он знал, что поступил правильно, но от вида темно-вишневого пятна на белом платке, стягивающем голову Глоринделя, ему делалось не по себе.
Спустя еще какое-то время эльф задал второй ожидаемый вопрос:
— На каком это языке ты с ними говорил?
— Жаргон, которым пользуются бандиты с большой дороги.
— И откуда ты его знаешь?
Натан промолчал. Эльф засмеялся — смех его звучал все так же звонко и зло.
— Можешь не отвечать. И дураку ясно, ты был одним из них. Твой лорд об этом знает?
— Знает, — жестко сказал Натан. — Свои преступления я давно искупил.
— Хотелось бы знать чем, — ядовито произнес эльф и, не дожидаясь ответа, добавил: — Почему ты ждал так долго? Почему сразу не признался, что ты один из них?
— Я не думал, что это понадобится.
— Ты должен был...
— Я сделал все, что был должен! — перебил Натан. — Для друга я, возможно, поступил бы иначе — но вы мой господин, я должен был спасти вас и спас, чего вам еще?
— Для друга, говоришь... — протянул эльф и отвернулся, но Натан услышал в его голосе усмешку — на миг ему показалось, что горькую. — Да уж... зачем нам враги с такими друзьями?
Натан промолчал — просто потому, что не нашелся с ответом.
— А я по твоей милости без кинжала остался! — вдруг запальчиво бросил эльф. — И плащ у меня порван.
И умолк, словно не желая замечать остального ущерба. Натану захотелось сказать ему что-нибудь... но он так и не решил что.
Они ехали шагом по лесной дороге. В вышине, у самого неба, безмятежно щебетали птицы.