Книга Сладкая жизнь в Париже. Гастрономические авантюры в самом прославленном и противоречивом городе мира - Дэвид Лейбовиц

Хотя моя рабочая поверхность и не самая практичная, она не бросается в глаза и занимает крошечную часть квартиры. Вся площадь для кулинарных манипуляций размером примерно с прямоугольный gateau Opera33 34 35 на восемь порций. И я имею в виду французские порции, а не огромные американские.

Когда вы понимаете, что горизонтальное пространство ограничено, есть только один путь

— наверх. Поэтому вещи громоздятся одна на другую, что, мягко говоря, раздражает. Если мне нужна банка с сахаром, это без вариантов будет одна из тех, что в основании «башни», и, чтобы ее достать, я буду должен сначала снять некоторые банки сверху или же, — если я сложил их в неправильном порядке (а я так обычно и делаю) — вообще все: мука, какао-порошок, крахмал, сахарная пудра, кукурузная крупа и овсяные хлопья.

Мой стратегический запас американских продуктов — патоки, органического арахисового масла, вяленой кислой вишни, кулинарного спрея, дикого риса и сухого лукового супа «Липтон» — хранится в задней части одного из двух кухонных шкафчиков, я их берегу для особых случаев. Сухой луковый суп здесь особенная редкость, и гость должен еще заслужить честь насладиться этим премиальным блюдом в касалетке из фольги.

Когда печешь много, как я, приходится делать запасы. Все закрывается в 9 часов вечера, и нет ничего хуже, чем обнаружить, что кончился сахар, в 8:40 — время, когда служащие считают, что рабочий день окончен, и уже уходят, закрывая магазины на замок. Поэтому я купил устойчивый хромовый стеллаж в стиле пекарни, где храню пакеты с мукой, большие упаковки орехов, массивные блоки шоколада и килограммы сахара, что делает возможным приготовление мороженого, пирогов и печенья в любое время суток.

Это абсолютно ошеломляет моих гостей-французов, которые привыкли видеть двадцать или тридцать пакетов сахара, только когда их доставляют в местную patisserie, но не в чьей-то квартире. И одну из полок я полностью отвел французскому шоколаду, который покупаю либо в виде очень больших кусков, либо в виде pistoles55': маленьких круглых дисков, которые гораздо удобнее, когда вам нужно отмерить 247 граммов шоколада и вы не хотите тратить на это слишком много времени и — как в случае с моей кухней — слишком много места, чтобы отделять части от большого куска chocolat noir56. Единственная проблема с этими малышами

— они слишком удобные, так что когда я ставлю коробку с ними в дальний угол, несколько часов спустя мне приходится разыскивать ее, заставленную чем-то другим, подобно ребенку, который запустил руку по локоть в пачку хлопьев, чтобы найти сюрприз на дне.

К сожалению, я не могу запастись абсолютно всем необходимым, например попкорном или полентой, просто из-за ограниченного пространства. Еще у меня есть хорошие друзья, работающие в компаниях по производству и продаже кухонной техники, которые часто делают мне подарки, от которых я не могу отказаться. Но я отказываюсь.

Ну, чаще всего. Как кто-то может отказаться от профессионального блендера или медной формы для запекания? Так что добавьте в мою кухню еще блендер, кофемашину и мороженицу, и давайте посчитаем: 25 процентов площади занято планетарным миксером, 10 процентов — блендером и 54 процента моей итальянской кофемашиной эспрессо. В итоге свободными для работы остаются всего 11 процентов доступной площади.

Хотя я и не думал менять старую посудомоечную машину и был готов к тяжелому труду ручного мытья, мой друг, продавец живописи Рэндал, внушил мне, что я не прав. Вскоре после этого в моей квартире оказались два француза с выпирающими мышцами и в мелкодисперсном тумане пота, блестящего на обнаженных участках их тел. Это было классно, но еще лучше их присутствия стала новая посудомоечная машина, которую они подняли на целых шесть лестничных пролетов.

* * *

Чем дольше я жил как Давид, а не Дэвид, тем более творчески использовал доступное мне пространство, и теперь моя квартира по сути — одна огромная кухня, близкая по размеру cuisine americaine, которая была у меня в Сан-Франциско и по которой я скучаю больше, чем по шопингу в Target36. Я даже приспособил часть прилегающей крыши, которую можно считать одной из самых прекрасных решеток для остывания в мире; мое печенье охлаждается с видом на элегантную площадь Вогезов и Эйфелеву башню. Когда нежный ветерок Парижа обдувает вашу выпечку, это очень эффективно — только следует убедиться, нет ли поблизости представителей дикой природы. Я понял это на горьком опыте, обнаружив целую кучу перьев в остывавшей за окном партии сливочного ириса — парижские голуби, оказывается, падки на сладкое, так же как и я.

И почему бы не предоставить возможность персонального роста ванной комнате? Моя ванная старая, но полностью рабочая, а мраморные полки в ней — полностью защищенный от голубей вариант для размещения остывающих сладостей. К тому же у меня огромная ванна, в отличие от крошечной раковины в кухне, которая расстроила бы даже Барби, будь такая в ее кукольном домике мечты.

Представьте, что вам нужно отмыть кастрюлю в одной из тех раковин, что находятся в туалетах самолетов, и вы поймете, что в моем случае ванна — лучшее место для намыливания моих Les Creusets37. Я наполняю ванну мыльной водой, затем опускаюсь на колени и драю посуду, как это встарь делали lavandieres38, стирая белье в Сене.

Мой туалет, который был на последнем издыхании, когда я приехал, собрал в себе все сантехнические ошибки, какие только можно вообразить. Подобно французу, он временами мятежен и fragile39 40 41, и теперь-то я точно знаю, что нужно всегда проверять унитаз после того, как спустишь воду, чтобы удостовериться, что там чисто: однажды неудачная порция травянисто-зеленого мятного мороженого, которая, как я думал, отправилась в свой путь по трубам канализации, отнюдь не порадовала одного из зашедших ко мне в гости друзей. После посещения туалета он посоветовал мне обратиться к врачу.

Избежала ли спальня общей участи? Pas du tout!4 Так как в последнее время в ней не так много активности, как мне бы хотелось, я превратил ее в настоящий glaciere4. Моя спальня стала мультизадачной, когда я писал книгу о мороженом и делал партии сорбета и мороженого дни напролет — а иногда и ночи. Наверняка соседи задавались вопросом, чем я там вообще занимаюсь.