Книга Этот безумный мир. «Сумасшедший я или все вокруг меня?» - Альберт Эйнштейн

Большинство мужчин и женщин лишены умения контролировать свои мысли. Я имею в виду неспособность прекратить думать на тревожащие темы в периоды, когда в отношении их невозможно что-либо предпринять.

Поразительно, насколько более счастливыми и продуктивными могут стать люди, культивируя спокойствие ума, который бы думал о проблеме адекватно и в свое время, а не бесконтрольно и постоянно. Когда необходимо принять трудное или беспокоящее решение, едва все факты собраны, обдумайте этот вопрос со всем возможным тщанием; но после принятия решения пересматривайте его, только если в ваше распоряжение поступили новые факты. Ничто так не изнуряет, как нерешительность, и ничего нет более бесполезного.

Очень многих тревог можно избежать, осознав ничтожность причиняющей беспокойство проблемы.

Эго человека не слишком крупная составляющая этого мира. Человек, который способен направить свои мысли и надежды к чему-либо, превосходящему границы «я», найдет мир и покой в повседневных житейских заботах, что невозможно для законченного эгоиста.

Важный вид утомления в современной жизни всегда носит эмоциональный оттенок. Чисто интеллектуальная усталость, подобно усталости мускульной, излечивает саму себя сном.

Проблема эмоциональной усталости в том, что она мешает отдыху. Чем сильнее человек устает, тем невозможнее для него остановиться. Один из признаков близящегося нервного срыва — уверенность в чрезвычайной важности вашей работы и в том, что ваш отпуск чреват всевозможными катастрофами.

Человек не хочет остановиться в своей работе, потому что, сделай он это, у него не останется ничего, отвлекающего от мыслей о неудаче, какова бы она ни была.

Беспокойство — особый вид страха, а любые виды страха изматывают.

Очень распространенный источник утомления — любовь к возбуждению. Если человек умеет на досуге поспать, он будет бодр и здоров, но его рабочее время уныло, и в часы свободы он чувствует потребность в удовольствиях. Проблема в том, что все самые легко достижимые и внешне привлекательные удовольствия обычно наиболее изнурительны для нервов. Выходящее за рамки желание возбуждения — признак испорченности или какой-либо внутренней неудовлетворенности.

* * *

Зависть. Возьмем для примера прислугу: помню, когда одна из наших горничных, замужняя женщина, была беременна, мы сказали ей, что она может не поднимать ничего тяжелого. В тот же миг все слуги перестали поднимать тяжести, и любую сопряженную с этим работу по дому пришлось выполнять нам самим. Зависть — основа демократии. Гераклит говорил, что «эфесцы заслуживают того, чтобы их перевешали всех поголовно», поскольку произнесли фразу «Среди нас никто да не будет наилучшим». Демократическое движение в Греции, должно быть, всецело вдохновлено именно этой страстью. То же справедливо для современной демократии.

Из всех характеристик заурядной человеческой натуры зависть самая прискорбная. Завистливый человек не только стремится навлекать неудачи и безнаказанно делает это при любой возможности, зависть делает несчастным и его самого. Вместо извлечения радости из того, что имеет он сам, такой человек терзается болью от того, что имеют другие.

Какое существует средство от зависти? Для святого есть путь самоотверженности, хотя даже в случае со святыми зависть со стороны других святых не исключается. Сомневаюсь, что святой Симеон Столпник был бы искренне рад, узнав о каком-то другом святом, простоявшем на еще более узком столпе еще более длительное время…

В конце концов, что может быть более завидным, чем счастье?

Излечившись от зависти, я смогу стать счастливым и начать вызывать зависть других. Человек, получающий зарплату вдвое большую, чем моя, несомненно, терзается мыслью, что кто-то еще получает вдвое больше, чем он; и так далее. Если вы стремитесь к славе, вы можете завидовать Наполеону. Но Наполеон завидовал Цезарю, Цезарь завидовал Александру, а Александр, смею сказать, завидовал Геркулесу, которого вообще не существовало.

Нищие не завидуют миллионерам, хотя, конечно, они завидуют другим нищим, более удачливым, чем они сами.

Таким образом, наш век — период времени, когда зависть играет особенную роль. Бедные завидуют богатым, более бедные нации завидуют более богатым нациям, женщины завидуют мужчинам, добродетельные женщины завидуют тем, которые, не будучи столь же добродетельными, остаются безнаказанными.

Основы человеческого счастья просты, настолько просты, что утонченные люди не могут заставить себя признать, чего же им недостает на самом деле.

В старину люди завидовали только своим соседям, потому что слишком мало знали о ком-либо еще. Нынче благодаря образованию и средствам массовой информации люди обладают абстрактными сведениями о широких классах человечества, из коего нет ни единого человека среди их знакомых. Из кинофильмов люди думают, что будто бы знают, как живут богачи, из газет они многое узнают о коварстве зарубежных стран, благодаря пропаганде они узнают о подлых и низменных поступках всех тех, чья кожа своей пигментацией отличается от их собственной. Желтые ненавидят белых, белые ненавидят черных и так далее. Вся эта ненависть, вы скажете, разжигается пропагандой, но это поверхностное объяснение. Почему пропаганда гораздо успешнее и действеннее, когда она разжигает ненависть, чем когда она пытается вызвать дружественные чувства? Причина, очевидно, в том, что людское сердце, каким его сделала современная цивилизация, более склонно к ненависти, чем к дружбе.

Если вам случалось водить детей в зоопарк, вы могли наблюдать в глазах обезьян, когда они не заняты гимнастическими трюками и раскалыванием орехов, странную напряженную печаль. Легко вообразить: они думают, что им следовало стать людьми, но не могут раскрыть секрет, как этого добиться. На пути эволюции они заблудились; их кузены промаршировали дальше, а они остались позади. Нечто сродни этому напряжению и тоске, видимо, вошло в душу человека цивилизованного. Он знает, что существует нечто лучшее, чем он сам, так близко, что можно достать рукой; однако он не знает, где искать и как это найти. В отчаянии он гневается на ближнего, который столь же растерян и равно несчастлив.

Чтобы найти выход из этого отчаяния, цивилизованный человек должен расширить, укрепить свое сердце так, как укрепил и расширил свой разум. Он должен научиться выходить за рамки своего «я» и тем самым обретать свободу Вселенной.

* * *

Чувство греховности. Ощущение греховности особенно выпирает в моменты, когда здравая воля и энергия ослаблены усталостью, болезнью, алкоголем или чем-то другим. То, что человек чувствует в такие моменты (кроме случая с алкоголем), принято считать откровением свыше. «Как прихватит — молится, а отпустит — даже не крестится». Но абсурдно предполагать, будто мгновения слабости приносят большее озарение, чем мгновения силы.

Утрата самоуважения никогда никому не принесла ничего хорошего.

Чувство греха далеко не причина добродетельной жизни, а совсем наоборот. Оно делает человека несчастным и заставляет его чувствовать себя неполноценным, низшим. Будучи несчастлив, он, скорее всего, станет предъявлять к другим непомерные требования, мешающие ему испытывать радость в отношениях личного характера. Чувствуя себя низшим, недостойным, он станет точить зуб против всех, кто кажется выше. Для такого человека испытывать восхищение будет трудно, а зависть — легко.