Книга Симфония тьмы - Чингиз Абдуллаев

– И я не могу поверить, – вздохнул Дронго, –все-таки не могу понять вашей логики. Получается, что несколько человек, дажеочень известных, могли разрушить великое государство. Так не бывает.

– Конечно, не бывает. Это все только шелуха.По-настоящему его разрушили все мы. Своим непониманием, своей трусостью, своимбезразличием. И потому заслужили то, что мы имеем.

Дронго молчал. Ему нечего было возразить. Молчал и генерал,очевидно, заново переживая все перипетии последних лет. Потом наконец он поднялголову и, посмотрев на Дронго, спросил:

– Будете писать?

– Буду, – кивнул Дронго, – только мнепонадобится несколько дней.

– Хорошо, – неожиданно улыбнулся генерал. – Явсегда боюсь за вас, Дронго. Вы так много знаете, что кто-то в далеком илиблизком кабинете может решить, что ваши знания слишком опасны. Такие люди долгоне живут.

– Кому нужны мои знания? – отмахнулсяДронго. – Я для себя все уже решил. Больше меня в разведку не потянут.Слишком грязное дело. Мне уже почти сорок. Говорят, если мужчина не состоялсядо сорока лет, значит, потом он уже ничего не сможет сделать. А я обязан ещеуспеть что-то сделать.

– И чем вы думаете заниматься?

– Стану частным детективом. Это единственное, что яумею делать. Буду помогать старушкам искать их украденное белье. По-моему,вполне достойное занятие.

Вместо ответа генерал достал из ящика стола фирменныйконверт секретариата ООН.

– Лучше прочтите, – сказал он, передавая конвертДронго. – Они просят, чтобы вы возглавили Комитет экспертов ООН попредупреждению преступности. По-моему, вы можете согласиться.

Дронго взял конверт и положил его на стол. Он смотрел нагенерала и на конверт. Сидел и смотрел, не открывая конверт. Он словноразмышлял, как ему поступить. И он уже понимал, что его выбор будетоднозначным.

Последний аккорд. Спустя несколько дней

Он лежал на диване, с наслаждением читая новый роман РоджераЖелязны. Только недавно пришло известие о смерти великого американскогофантаста, составлявшего вместе с Айзеком Азимовым, Реем Брэдбери и РобертомШекли плеяду блестящих мастеров этого жанра. И хотя некоторые из них ужепокинули этот мир, свет их таланта, как подлинной звезды, продолжал идти ещемного лет. В этот раз он купил в Германии несколько романов Желязны, ранее непечатавшихся на русском языке. Читать в подлиннике всегда было интереснее, хотяи труднее. По его глубокому убеждению, самым литературным и самым красивымязыком был язык Толстого и Достоевского, Чехова и Гоголя. Но, достав этироманы, не изданные на русском языке, он погрузился в стихию невероятныхпереживаний героев писателя, забыв обо всем на свете.

Телефонный звонок прервал чтение. Он с неудовольствиемотложил книгу и поднял трубку.

– Да, – сказал несколько раздраженно.

– Добрый день, – послышался незнакомый голос.

– Кто вам нужен? – спросил Дронго. Он не любил,когда ему звонили незнакомцы. С этого обычно начинались все неприятности.

– Вы купили сегодняшние газеты? – спросил вместоответа незнакомец. – Посмотрите некоторые из них. Там есть имя одного изваших знакомых. Он сегодня умер от сердечного приступа.

Дронго положил трубку и начал одеваться. В газетном киоскеработал знакомый парень, который обычно оставлял для него стопку свежих газет.Купив газеты, Дронго вернулся к себе. Начал лихорадочно разворачивать одну задругой. Ничего не ясно. Кто умер за последние несколько дней? Все газеты дружнописали о весенней победе итальянских коммунистов на выборах. Он началвнимательно изучать страницы и наконец нашел известие о кончине газетногомагната из Франции.

Заметка собственного корреспондента столичной газеты«Известия» вызвала у него особый интерес. Похоже, корреспондент даже не понял,что именно он написал и какой вывод можно было сделать из этого сообщения:

«Человек загадочный и скрытный, один из самых влиятельныхлюдей во всем мире, газетный магнат Робер Эрсан всегда предпочитал действоватьза кулисами. Никогда не давал интервью и не появлялся в светских салонах.Сильных мира сего он принимал у себя дома вдали от посторонних глаз.

На протяжении всей своей жизни Робер Эрсан одновременностроил свою империю прессы и занимался политикой, до самой смерти оставаясьдепутатом Европейского парламента. В годы войны в двадцатилетнем возрасте онвозглавлял профашистскую организацию «Молодой фронт» и сотрудничал с газетойтого же направления – «Пилори», которая провозгласила своей задачей борьбу сжидомасонами. После разгрома Германии Эрсана приговорили к десятилетнемупоражению в правах, но затем амнистировали».

Дронго не стал читать дальше. Он закрыл глаза. Робер Эрсан –владелец «Фигаро» и «Франс-суар». Может, он и был Великим Магистром ложи. Илиодним из его заместителей. На его долю приходилось более трети всех ежедневныхгазет Франции. Такой человек при желании мог оказывать любое влияние наобщественное мнение страны, склоняя его в ту или другую сторону. Все такперемешалось в мире. Или магнат не выдержал разгрома центра в Швейцарии?

Он был в тот день в парижском отеле «Георг Пятый». Значит,вполне мог быть одним из руководителей Фонда. А по своему влиянию в мире он былодним из очень известных людей. Судя по сообщению, все сходится. Многие правыеполитики искренне считали, что в мире слишком много секретных «жидомасонскихобществ». И, как реакция на эти слухи, вполне могли сформировать свойсобственный масонский орден, противостоящий другой стороне.

В этот момент раздался еще один телефонный звонок.

– Вы нашли сообщение? – спросил незнакомец.

– Нашел, – подтвердил Дронго.

– Я просто хотел убедиться. До свидания. – Инезнакомец, не сказав больше ни слова, положил трубку.

Они не успокоятся, понял Дронго, ни та ни другая сторона. Ипродолжат свой спор в двадцать первом веке. А может, нам еще предстоит бытьсвидетелями нового витка их противостояния.

Интересно, кого изберут на президентских выборах девяностошестого года в Америке? Если оба кандидата останутся в живых, то это навернякадолжны быть Билл Клинтон и Боб Доул. И победа любого из них будет победой сил,стоявших за ними. Интересно, подготовил ли Фонд альтернативную фигуру Осинскомув случае победы Доула на выборах? Схватка идет за возможность влиять на самогоавторитетного политика в мире – на будущего президента США.

Мы все агенты влияния, подумал Дронго. Каждый представляеткакую-то сторону, каждый сознательно отстаивает те или иные идеалы. У любоговлиятельного политика есть свои агенты влияния, окружающие его со всех сторон.Очевидно, без этого просто невозможно. И как часто мы бессознательно становимсяна ту или иную сторону, не понимая в конечном итоге, что лучше всегоруководствоваться во всех вопросах собственной совестью и своими жизненнымипринципами.