Книга Симфония тьмы - Чингиз Абдуллаев

Дронго поморщился.

– Пока еще его не убили.

– Это нас не касается, – отмахнулсягенерал, – это дело контрразведки. У нас свои приоритеты и свои задачи.Поэтому мы принципиально не вмешивались в вашу операцию, решив, что вы сами повозвращении расскажете нам обо всем.

– А если бы я не вернулся?

Генерал смутился. Потом быстро сказал:

– Мы были уверены в ваших профессиональныхвозможностях. Вы не могли не вернуться.

– Что вы хотите знать? – устало спросил Дронго.

– Все. Все, что вы помните. Конечно, об этом Фонде. Обих источниках финансирования, о работе их агентуры. О работе МОССАДа. Вашинаблюдения о специфике их работы, о работе их сотрудников. В общем, все, чтовам удалось узнать.

– Вы разве ничего не знаете про этот Фонд?

– Кое-что знаем. Но вы должны нам помочь. И мынадеемся, что с вашей помощью узнаем больше.

– Фонда больше не существует.

Генерал засмеялся скрипучим, жестким, неприятным смехом.

– Не говорите глупостей, Дронго. Фонд будет всегда. Этоне просто научно-исследовательский институт, занимающийся проблемой разведенияптичек. Это мощный центр, имеющий солидные финансовые возможности и связи.Гибель нескольких людей ничего не решает.

– Примерно так же считает и руководство МОССАДа.

– Вот видите. Поэтому не стоит обольщаться. Такие фондыбудут всегда. Пока в них есть огромная необходимость.

– Они одержимы химерой власти, – с отвращениемсказал Дронго. – Они просто безумны в своих заблуждениях. Эти людиисповедуют культ силы, считая, что все проблемы человечества можно решать спомощью интриг и заговоров.

– Тем не менее им удается иметь своих людей во многихстранах мира, – заметил генерал. – Вы знаете, что сейчас на БлижнемВостоке позиции Франции и США не совпадают. И я бы не связывал это только сразногласиями дипломатов. Ведь Клинтона в Америке поддержали крупные банки,ориентированные на европейский капитал. А во Франции Ширак стал президентомтолько благодаря поддержке ультраправых, которые в большинстве своем ярыеантисемиты. Может, поэтому Франция выступает сейчас за равный диалог междуИзраилем и Ливаном, а позиция США односторонне ущербна.

– Если выяснится, что и вы антисемит, я просто сойду сума, – засмеялся Дронго. – Господи, это же так просто! Тысячу летубивали евреев, преследовали их по всему миру, организовывали погромы и сжигалиих на кострах. Шел не просто естественный отбор. Шел жесточайший отбор самыхумных, самых хитрых, самых изворотливых. Только такие могли уцелеть, могливыжить. И, конечно, сегодня среди них много выдающихся людей – финансистов,политиков, бизнесменов, деятелей искусства. Нельзя ненавидеть людей только зато, что они умные и талантливые. Нельзя ненавидеть людей за то, что вбольшинстве своем они лучше умеют самоорганизоваться, обладают тысячелетним опытомвыживания. Надо просто признавать их право существовать в этом мире.

– А я ничего не сказал, – обиделся генерал. –Есть и некоторые объективные данные. Они используют свои связи, чтобы усилитьсвое влияние во всем мире.

– Ну да. Поэтому неистовствующие антисемиты и создаюттакие фонды, тайные общества, пытаясь защититься от евреев. А те, в своюочередь, противостоят этим фондам, создавая свои различные общества, исоперничество выходит на новый виток. И каждой стороне бывают нужны свои агентывлияния. Свои проводники идей, которые могут влиять на известные события.

– Да, – мрачно кивнул генерал, – это намзнакомо. Я раньше работал в Первом Главном управлении, в КГБ, знаю, как этоделается.

– Вы опять подозреваете масонов или сионистов?

– Нет, – усмехнулся генерал, – конечно, нет.Все было гораздо хуже. На наше противостояние с Америкой это сильно наложилось.Лишь некоторые наивные люди полагали, что романтик Горбачев в одиночку расшатали свалил колоссальное здание Советского Союза, организацию ВаршавскогоДоговора, СЭВ. Это совсем не так. Американцы переняли этот опыт, о котором высейчас говорите. Они создали целую сеть своих агентов влияния, воздействуячерез них на различные стороны жизни нашей страны.

– Опять заговоры? – снова поморщился Дронго.

– Не совсем, – серьезно ответил генерал. – Явозглавлял специальную аналитическую группу и готовил доклады для председателяКГБ Крючкова, который относил их сначала генеральному секретарю, позднееставшему президентом, Михаилу Сергеевичу Горбачеву. У нас была масса фактов.Вспомните, что произошло, когда начался развал страны. Десятки, сотни известныхлюдей стали стипендиатами различных американских фондов, стали выезжать заграницу за их счет, устраивать своих детей и внуков на учебу за рубежом, читатьлекции в американских университетах, издавать свои книги, словно ихдействительно собирались читать в Америке. Сколько среди них было известныхлюдей! Конечно, они не были ни разведчиками, ни осведомителями, ни агентамиЦРУ. Но они объективно работали на другую сторону.

– Вы хотите сказать, что ЦРУ имело у нас своих агентоввлияния?

– Да, имело. Это была абсолютно точная, провереннаяинформация, которую мы получали из Америки. Можете вспомнить фамилии всех тех,кто кормился за счет различных фондов. Наши академики и профессора, нашиполитологи и журналисты… Все это было не так просто.

– Может быть, – согласился Дронго. – В такомслучае нужно было составить их список и доложить президенту страны.

– Доложить, – горько усмехнулся генерал. –Что вы об этом знаете?! Председатель КГБ трижды докладывал Горбачеву о том, чтоагенты влияния есть и в его ближайшем окружении.

– В вас говорит чувство неудовлетворенности, –осторожно заметил Дронго, – вы все еще живете реалиями тех лет.

– Реалиями тех лет, – повторил его словагенерал. – Несколько лет подряд, пока мы говорили о том, что в ближайшемокружении Горбачева сидит агент влияния, нам никто не верил. Просто никто неверил. Говорили, что у нас непроверенная информация, что мы снова хотим начать«охоту на ведьм». Но сейчас-то все должны понять, что мы говорили правду. Нашимагентом в ЦРУ был руководитель специальной программы по дестабилизации КГБ иСССР, кадровый разведчик ЦРУ Олдридж Эймс. Теперь-то все знают, что мы говорилиправду. Что некоторые очень видные политики действительно были агентами влиянияамериканцев, о чем нам сообщал Эймс. Мы просто не имели права раскрывать егодонесения. Но даже сейчас нам не верят. Даже после того, как Эймса арестовали ион сознался, что работал на нас с восемьдесят пятого года.

– Я об этом не знал, – нахмурился Дронго.

– Мы многого сами не знали. Только сейчас узнаемнекоторые факты. И понимаем, кто был кем. Эти фамилии сегодня знает каждый изхорошо осведомленных журналистов. Просто поверить в это не все хотят. Потомучто поверить – значит согласиться.