Книга Письма. Том I. 1828–1855 - Святитель, митрополит Московский Иннокентий

Один из Алеутов — житель острова Павла — человек очень неглупый, набожный и добрый, о туземцах отзывается так: «удивительно, как скоро они переменились. Прежде мы слышали, что они были дики; а теперь сделались ласковы, любовны и привержены к тебе (миссионеру)». И он же, видя их усердие в церкви и в исполнении христианских обязанностей, выразился так: «Что мы (в сравнение с ними)? мы, хотя много слышали и даже сами читаем на своем языке, а научились только пить, есть и утишаться. Но вот я здесь, как будто снова, учусь из самых примеров… Это чувствовало мое сердце и сильно тянуло меня сюда, почему я, хотя и семейный, но крепко желал сюда, единственно по чувствам сердца моего, в чем и точно не обманулся, как я вижу теперь». Такой отзыв очень замечателен по многим отношениям. «Надежда к распространению христианства в той стране и к приобретению чад Христовой церкви, говорит миссионер, очевидна и несомненна, ибо чем далее, тем более открываются пути к сему, препятствия уменьшаются и проч. Но только требуются делатели и средства для дальнейших путешествий».

Поучение детей Закону Божию продолжается, поколику позволяет время и работы миссионеру, но так же, как и прежде, только в том селении, где он живет, и во время пребывание его в Колмаковском редуте. Миссионер ныне имел утешение видеть некие плоды своих трудов по сей части. Три девицы, из числа слушавших его поучения, вышли в замужество, и не иначе решились, чтобы брак был совершен по христианскому обряду; а одна из них ни за что не хотела идти замуж, если жених ее (который был не крещен) не окрестится; то же говорили и родители ее, и тот исполнил их желание. В 1850 г. к миссионеру начали ходить дети 4-х и 5-ти лет; разумеется, говорит миссионер, что они мало понимают из слышанного; но, по крайней мере, или научаются и привыкают стоять чинно и молиться Богу, и проч.; я и тому рад, что они не боятся меня и охотно приходят ко мне, а родители посылают их; а я не скучаю заниматься и с ними.

Здесь кстати сказать, что у миссионера заведено с первого времени и постоянно соблюдается: в воскресные дни поучать (дома) причетников своих слову Божию. О прочих Американских миссиях особенного сказать ничего не могу, кроме того, что Кенайский миссионер отправился на целый год в Нушегакскую миссию, для исправления там треб. А Колоши, живущие в Ситхе, продолжают креститься, а крещенные, как говорит протоиерей, и молятся, и слушают, и исполняют, по крайней возможности, обязанности христианства. Ныне окрестилось Колош 21 человек[190].

Поручая себя молитвам Вашего Высокопреосвященства, имею честь быть с сыновнею преданностью и любовью, Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца, нижайший послушник.

Иннокентий, Архиепископ Камчатский.

июня 31 дня 1851. Аянский порт.

Письмо 100

Ваше Высокопревосходительство, Милостивый Государь[191]!

Почтеннейшее письмо Ваше от 17 февраля 1851 г. из Петербурга я получил 19 июля в Аяне. Приношу мою искреннейшую благодарность Вашему Высокопревосходительству за благорасположение Ваше ко мне и к сыну моему, которой теперь при мне и с своею подругою, которая заслуживает всей моей любви по своим качествам. Слава Богу за это!

Честь имею отвечать Вам на важнейшую часть письма Вашего.

Вы изволите просить меня о снаряжение миссии в землю Гиляков и желаете, чтобы я туда назначил сына моего; а относительно средств к содержанию миссии Вы изволите говорить, что содействием Высокопреосвященнейшего Филарета будут получены средства для одной особой миссии.

Вместе с письмом Вашим я получил письмо и от Высокопреосвященнейшего Филарета, в котором он пишет мне, что Платон Васильевич Голубков оказывает мне помощь для миссии, и что-Вы изволили писать к нему о расположении меня и Платона Васильевича, чтобы новая миссия назначена была именно в земле Гиляков. «Вижу, говорит Владыка, в сем предложены побуждения религиозное и патриотическое… Николай Николаевич смотрит на вверенный ему край прозорливым оком и имеет благие намерения. Да поможет Бог Вам и Ему!!»

Обеими руками благословляю и я намерение и желание Вашего Высокопревосходительства, касательно учреждения миссии в земле Гиляков, и с большим удовольствием готов принять это дело на свои руки; и обеими руками готов отдать на это дело сына моего, несмотря на то, хотя бы мне пришлось расстаться с ним и его любезнейшею, моею милою дочерью навсегда; готов и сын мой и его подруга идти на дело Божие, хоть сейчас: и даже не остановило бы меня и то, что я еще не получил ничего ни откуда, касательно помощи от Платона Васильевича (ибо нашел бы денег на первый раз). Словом сказать, я со своей стороны совершенно готов исполнить Ваше христианское желание со всем моим усердием, несмотря на неудовлетворительность вещественных средств при первом водворении миссии. Но меня связывает одно, и самое важное и главное.

Для начатая этого дела необходимо соизволение Государя и благословение или позволение Св. Синода — принята новозанимаемыя Русскими или Компаниею места в состав Камчатской епархии и действовать по обстоятельствам. Но я не имею ни того, ни другого.

Конечно, испросить первое не есть мое непосредственное дело, и я могу об этом и не знать; но без последнего я не могу принять в свое ведение ни одной души человеческой. Этого требуют правила Вселенских Соборов.

Об устроении зимовья близ устья Амура и о заселении там Русских, я прошедшего года в июне писал к С.-Петербургскому Митрополиту партикулярно (считая еще не благовременно писать о том офицально, даже и теперь) и просил его разрешения: может ли священник, имеющий посещать это зимовье, обращать свою проповедь к туземцам? или может ли он крестить тех из язычников, которые сами будут просить о том? — В письме моем к Г. Обер-Прокурору Св. Синода, посланном чрез Ваше Высокопревосходительство, касательно разговора с Гиляками, я указал на письмо, писанное к Митрополиту Никанору.

Но к крайнему моему удивленно и сожалению, и по сие время я не получил ни от того, ни от другого решительно никакого ответа. Положим, что дать официальное позволение Св. Синод не может; но велеть доложить Государю и написать мне партикулярно, кажется, весьма возможно.

С этой же почтою пишу я к Г. Обер-Прокурору и прошу его испросить таковое позволение и сообщить мне о том при первой возможности. Но как бы ни спешили этим делом, я ранее осени будущего года получит об этом никак не могу; а следовательно, и сын мой прибыть в Аян ранее 1853 года не может.

Но чтобы