Книга Письма. Том I. 1828–1855 - Святитель, митрополит Московский Иннокентий

Святитель Иннокентий (Вениаминов), митрополит Московский

Письма. Том I. 1828–1855

Введение

Письма собраны Иваном Барсуковым, действительным членом Императорского Общества Истории и Древностей Российских при Московском Университете, Общества ревнителей русского Исторического просвещения в память Императора Александра III, и члена-корреспондента Императорского Общества Любителей Древней письменности.

«Ви́дите коли́цеми кни́гами писа́х ва́м мое́ю руко́ю.» (Гал. 6:11).

Памяти столетней годовщины со дня рождения Иннокентия, Митрополита Московского и Коломенского, просветителя Восточной Сибири.

……«В стране пустынной и суровой,

Бродя по тундрам и лесам,

Ты говорил слова Христовы

Непросвещенным дикарям.

Ты твердо шел путем из терний

В своих Апостольских трудах,

И засиял свет невечерний

На Алеутских островах»

(Из посланий к Иннокентию, Митр. Москов., иностранца Кельта).

Считаем нравственным долгом при выпуске этой книги воспользоваться случаем, чтобы восстановить светлый образ Митрополита Иннокентия в памяти остающихся в живых почитателей его. В полезной и благотворной жизни в Бозе почивающего старца было много поучительного для всех. В то же время оповещаем всех неравнодушных к судьбам Русской Церкви, что 26–10 августа сего 1897 года исполнится сто лет со дня его рождения. Он родился 26 августа 1797 года в селе Ангинском Иркутской епархии.

Московский Владыка Иннокентий, по заслугам перед Церковью Христовой и отечеством, занимает одно из первых мест в ряду делателей на ниве Божией. Со вступления своего на почву, тогда принадлежавших России, Северо-американских владений в 1824 году, он целое пятидесятилетие, до самой кончины своей в глубокой старости в 1879 году, неустанно подвигом добрым подвизался, распространяя и утверждая слово и учение Христово, сперва, как бедный неизвестный странник, между дикарями в пустынях и дебрях, тогда еще неизведанных, а под конец жизни — как маститый, окруженный высшими почестями иерарх, в сане Митрополита первопрестольной столицы Москвы.

Миссионерское его служение и его ученые исследования на берегах и островах Великого Океана, Америки и Азии, обнимают огромнейшую площадь, от мертвенных с вечными снегами областей крайнего северо-востока русского, Камчатки и Ситхи, до полных жизни и растительности теплых стран Амура и Приморской области.

Легко вообразить себе, какими трудностями и опасностями сопровождались разъезды его по епархии, простиравшейся на многие тысячи верст, то на собаках, то на оленях, то верхом на лошади, то на байдарках и судах, то пешком, чтобы озарить светом Евангельского учения первобытных дикарей, говоривших наречиями, дотоле неведомыми самому проповеднику. Искусный кормчий Церкви Христовой являлся таким же искусным кормчим и на воде, и кто видел убеленного сединою Архипастыря на корме, среди бушующих волн, упорно и искусно борющегося с грозной статей, тот никогда не забудет величественного зрелища….

Подвиги Иннокентия в этих обиженных природою странах так велики по исполнению и благотворным последствиям, что давно достойно прославили мирское имя Иоанна Вениаминова, как ревностного миссионера и даровитого лингвиста. Имя это стало почетным не только у нас в России, но даже более, чем у нас, у образованнейших народов Старого и Нового света. Кто бы ни был способный чтить науку и человечество, умиленно преклонится перед величавою личностью нашего Камчатского и Алеутского Апостола.

На отдаленном Северо-Востоке, шестисот тысячное население Алеутов, Якутов, Тунгусок, Колош, Гиляков и других инородцев, возносить к Творцу вселенной горячие молитвы о упокоения души того, кто впервые открыл им свет Христов, и молят своего просветителя, да ходатайствует он, излюбивший и излюбленный еще при жизни печальник их, пред Всевышним о утверждали их на пути правды Божией.

Служение его, даже и современники, отечественные и иностранцы, называли апостольским. Так, приснопамятный Митрополит Московский Филарет еще в 1839 году, по первому впечатлению, всегда говаривал в отзывах о нем: «в этом человеке что-то апостольское». Также говорили и другие архиереи, хорошо знавшие его еще отцом Иоанном Вениаминовым; а покойный Император Николай I, пред возведением Иннокентия в сан Епископа в декабре 1840 года, соизволил высказать Святейшему Синоду: «что ужели такой просветитель, равный Апостолам, не может быть посвящен в Епископы?»

Американский священник, Карл Хейль, бывший секретарь Англо-Континентального общества, прямо озаглавливает свое сочинение об Иннокентии: «Innocent of Moscow the Apostle of Kamchatka and Alaska». Далее именует его в том же сочинении «героем миссионерства». Многие из иностранцев называли его «Русским Селъвном», приравнивая его проповедническое служение к неутомимой ревности на таком же поприще Сельвина Лихфилъдского — епископа, просветителя Новой Зеландии, и наконец о его апостольском служении свидетельствуют хранящаяся у нас письма Епископа Кентукки, Вениамина Босворта Смидта, и письмо из Буффало от Епископа А. Клевеланда. (См. кн. нашу «Иннокентий, М. Моск. и Колом.» М. 1883 г., стр. 755–757).

И действительно, миссионерские подвиги его были апостольскими не по одному названию миссионерского служения Апостольским, а по духу и силе их. Подобно древним равноапостольным просветителям, Греческому Царю Константину, Русской Княгини Ольге, Грузинской Царице Нине, Киевскому Великому Князю Владимиру и просветителю Пермской области, Святителю Стефану, он просветил христианством обширнейшие страны на Великом Океане, Северо-Американские владения, Камчатскую и Амурскую области.

Но питая манною божественных словес полудиких духовных своих чад, «указывая им путь в Царство Небесное», сей же печальник их сердобольный заботливо-отцовски изыскивал и указывал им средства к улучшение и земного существования своего. Для этого он тщательно изучал языки их, верования, поверья, обычаи, промыслы, орудия, жилища, пищу, ремесла, воздух, воду и землю. Такими исследованиями он много послужил и науке, и промышленной разработке местных природных богатств. Прекрасные описания его «Уналашкинских островов», глубокие лингвистические исследования разных наречий местных и другие ученые труды были встречены и русскими, и заграничными учеными с заслуженным уважением и благодарностью. Что же касается до собственноручных ремесленных произведена его, то и до сего времени некоторые из них заставляют призадуматься над всесторонним знанием Владыки. Так например: в церковно-археологическом Киевском музее при Академии хранится кресло, принадлежавшее А. Н. Муравьеву, из ясневого дерева, на пружинах, обитое темным бархатом, с решетчатой спинкой из китового уса, с медной дощечкой и надписью на ней: «сооружено руками Архиепископа Камчатского Иннокентия 1830 года». А в Приамурском отделе Императорского Географического Общества находятся часы собственноручной работы Митрополита Иннокентия, отличающееся, на ряду с отчетливостью исполнена, крайнею упрощенностью механизма при чрезвычайной верности хода. Эти ценные памятники старины принадлежат к самым лучшим и дорогим украшениям музеев.

Как верховного иерарха Русской Церкви, образ его, в сонме наших православных иерархов древнейших и позднейших, величественно обрисовывается отличительными, ему только свойственными, самобытными чертами. Выросший и подвизавшийся