Книга Все, что остается - Патрисия Корнуэлл

— Вижу, тебе нравятся цветы, — рассеянно проговорила Эбби, опуская на кровать свой дорожный чемодан.

— Пожалуй, ковер такой расцветки здесь несколько великоват, — извинилась я. — Но, когда я его увидела, мне пришлось его купить, и не было другого места, где бы его можно было поместить. Не говоря о том, что он почти вечен, а поскольку в этой комнате останавливается Люси, то этот фактор является самым важным.

— Или, по крайней мере, был таковым. — Эбби подошла к платьевому шкафу и открыла дверцу. — Люси уже не десятилетняя девочка.

— Там должно быть достаточно плечиков. — Я придвинулась, чтобы посмотреть. — Если тебе нужно еще…

— Достаточно.

— В ванной комнате есть полотенца, зубная паста, мыло, — начала было показывать я.

Эбби распаковывала вещи и не обращала на меня внимания.

Я присела на край кровати.

Эбби повесила костюмы и блузки в шкаф. Вешалки царапали по металлической перекладине. Я молча наблюдала за ней, испытывая приступы нетерпения.

Так продолжалось несколько минут. Скользили ящики, скрипели вешалки, медицинская аптечка в ванной открылась и закрылась с характерным щелчком. Наконец она задвинула свой чемодан в шкаф и осмотрелась, словно стараясь представить, что сделать еще. Открыв портфель, извлекла оттуда роман и записную книжку, которые положила в тумбочку около кровати. С беспокойством я наблюдала, как она засовывала в ящик тумбочки пистолет 38-го калибра и пачки патронов.

Была уже полночь, когда я поднялась наверх, в спальню. Прежде чем лечь в постель, еще раз набрала номер бара «Семь-одиннадцать».

— Элен Джордан?

— Да? Я. Кто говорит?

Я назвала себя и объяснила причину своего звонка.

— Вы упомянули прошлой осенью, что в ваш бар заезжали Фред Чини и Дебора Харви. Дебора хотела купить пива, и вы попросили показать вам ее удостоверение личности.

— Да, правильно.

— Могли бы вы сказать, что именно вы проделали, когда попросили ее показать удостоверение личности?

— Я просто сказала, что хотела бы посмотреть на ее водительское удостоверение, — сказала Элен, она казалась озадаченной. — Да. Я попросила показать его.

— Она достала его из сумочки?

— Конечно. Ей пришлось достать его оттуда, чтобы показать мне.

— Затем она передала его вам, — сказала я.

— Угу.

— Оно было обернуто? Пластиковый пакет?

— Нет. Ничего не было, — сказала она. — Она просто протянула мне удостоверение, я посмотрела и вернула обратно.

Последовала небольшая пауза.

— В чем дело?

— Я пытаюсь установить, касались ли вы руками водительского удостоверения Деборы.

— Конечно. Мне пришлось взять его в руки, чтобы взглянуть.

Элен казалась напуганной.

— Надеюсь, мне не грозят неприятности?

— Нет, что вы, Элен, — успокоила ее я. — Ни малейшего беспокойства.

Глава 15

Задание Эбби состояло в том, чтобы собрать информацию в отношении Барри Араноффа. С утра она отправилась в Роаноки.

На следующий день, вечером, Эбби вернулась буквально за несколько минут до появления Марино, которого я пригласила на обед.

Когда на кухне он обнаружил Эбби, его глаза сузились в щелки, а лицо сделалось красным.

— «Джек Блэк»? — поинтересовалась я.

Я вернулась из комнаты на кухню и увидела Эбби, которая курила, сидя за столом, а Марино стоял у окна. Он постукивал по жалюзи и тупо смотрел на висевшую за стеклом кормушку.

— В это время ты не увидишь никаких птиц, если, конечно, тебя не интересуют летучие мыши, — сказала я.

Он не ответил и не повернулся в мою сторону. Я стала раскладывать салат. Марино сел за стол, лишь когда я начала разливать по бокалам «Кьянти».

— Ты не предупредила, что у тебя гости, — сказал он.

— Если бы я сказала, ты бы не пришел, — ответила я так же прямо.

— Мне Кей тоже ничего не сказала, — проговорила Эбби. — Раз теперь установлено, что все мы рады видеть друг друга, давайте обедать.

Если я и научилась чему-то за время своего неудачного брака с Тони, то лишь тому, что никогда не следует вступать в споры поздно вечером и во время еды. Я прилагала все усилия, чтобы заполнить висевшую тишину светским разговором, дождалась, когда пришла пора подавать кофе, и лишь тогда высказала свои соображения.

— Эбби поживет некоторое время у меня, — сказала я Марино.

— Твое личное дело, — ответил он, протягивая руку за сахаром.

— Это также касается и тебя. Все мы вовлечены в общее дело.

— Может быть, ты объяснишь, во что именно мы вовлечены, доктор. Но сначала, — он посмотрел на Эбби, — мне хотелось бы знать, в каком месте твоей книги будет отражена эта небольшая сцена. Тогда мне не придется читать от начала до конца твою чертову писанину. Я взгляну лишь на нужные страницы.

— Знаешь, Марино, ты действительно бываешь ничтожеством, — проговорила Эбби.

— Хоть задницей, но ты не получишь этого удовольствия.

— Спасибо, теперь мне есть на что надеяться.

Выхватив карандаш из нагрудного хармана, он швырнул его через стол.

— Лучше начинай записывать прямо сейчас. Не хочу, чтобы меня неверно цитировали.

Эбби с яростью взглянула на него.

— Прекратите, — рассерженно сказала я. Они посмотрели на меня.

— Вы ведете себя не лучше всех их, — добавила я.

— Кого? — спросил Марино, лицо его выражало полное непонимание.

— Всех, — сказала я. — Я по горло сыта этой ложью, подозрениями, игрой во власть. Честно говоря, я рассчитывала на большее от своих друзей, считая вас таковыми.

Я отодвинулась от стола.

— Если вы намерены продолжать обливать друг друга грязью, продолжайте. Но с меня довольно.

Не глядя на них, я взяла свой кофе и прошла в гостиную, включила стерео и закрыла глаза. Моим лекарством была музыка. Я слушала Баха. Его Вторая симфония, кантата № 29, началась с середины. Постепенно я стала расслабляться.

После ухода Марка я часто спускалась вниз, когда не могла уснуть, надевала наушники и наслаждалась музыкой Бетховена, Моцарта, Равеля.

Когда минут через пятнадцать Эбби и Марино присоединились ко мне, на их лицах было глуповатое выражение людей, достигших перемирия после ссоры из-за пустяков.

— Ух, мы поговорили, — сказала Эбби, когда я выключила стерео. — Я постаралась объяснить ему, как могла, и — мы начали достигать уровня взаимопонимания.