Книга Пружина для мышеловки - Александра Маринина

– О чем? В мое дело влезть собираешься?

– Да брось ты, ни в какое дело я не лезу. Что твое – тотвое, а уж что мое – то мое. У Забелина лет тридцать назад была знакомаядевушка, вот я и подумал, может, мать ее помнит. Разрешаешь?

– Тридцать лет назад он уже был женат,– Шурикназидательно поднял палец.– Так что вряд ли. Он же осторожный был.

– Попытка не пытка. А вдруг?

– Ну валяй,– милостиво разрешил он,– толькопотом все мне расскажешь.

– Само собой,– честно пообещал я.

* * *

Следователь Вилков был не жадным и щедро поделился с намивсей информацией, в разумных пределах, конечно. Улики, следы, доказательства имероприятия по поиску преступника меня интересовали мало, можно сказать –совсем не интересовали, а вот все, что касалось самого Юрия Петровича Забелина,я из Вилкова вытянул.

Жизнь покойного показалась мне яркой и бурной. Родился он вМоскве, отслужил в армии, закончил Высшую школу милиции и стал оперативником.Специализировался на преступлениях, совершаемых несовершеннолетними. Службу несв УВД Фрунзенского района Москвы, потом получил повышение и перевод наПетровку. В конце семидесятых – новое повышение и перевод в Главное управлениеуголовного розыска МВД СССР, буквально через год – направление на службу вкрупный областной центр в должности заместителя начальника УВД города. Карьерапросто немыслимая по тем временам. И кто же его так двигал, интересно? Или ондействительно был невероятно ценным сотрудником? Возможно.

Дальше карьерный рост Юрия Петровича проходил обычнымпорядком, он менял должности, на каких-то задерживался подольше, на каких-тосидел совсем немного, но они, как и положено, шли по восходящей. В девяностопятом году он вышел в отставку, вернулся в Москву и нашел себя на поприщеорганизации службы безопасности в коммерческих фирмах. Начал с небольшойконторы, куда его охотно взяли, поскольку у него были крепкие связи в МВД и онмог оказаться весьма полезным человеком, потом была фирма покрупнее, потом ещекрупнее, и, наконец, банк «Русский кредит». То есть в сфере частного бизнесакарьера Юрия Петровича развивалась самым обычным образом, без необъяснимых иудивительных скачков и странных падений.

Женился Забелин рано, в двадцать три года, в двадцать пять унего родился сын, а вот второй ребенок – дочь – появился куда позже, когда ЮриюПетровичу было уже почти сорок. Сын взрослый и самостоятельный, живет отдельноот родителей и занимается чем-то коммерческим, младшая дочь учится в Англии.Жена, в советское время скучавшая на ниве балансовых отчетов и прочейбухгалтерской документации, после перестройки оказалась обладательницей однойиз самый востребованных профессий и в нынешнее время процветала в креслефинансового директора крупной торговой сети. Одним словом, семья обеспеченная иво всех отношениях благополучная.

Вооруженный этими знаниями, я отправился к матери Забелина,Инессе Иннокентьевне. Легкого разговора я не ждал, потому что какие же могутбыть легкие разговоры с женщиной, десять дней назад похоронившей единственногосына. Поручить встречу Вале Семенову я не мог. То есть я пытался, врать нестану, но Валька скроил жуткую мину, замахал руками и стал уверять меня, чтовсе испортит, потому как совершенно не умеет разговаривать со стариками, у негоне хватает терпения выслушивать их бесконечное брюзжание, морализаторство идлительные экскурсы в историю, сопровождаемые словами «вот в наше время»; онначинает раздражаться, сердиться, грубить и пытается побыстрее свернутьразговор. Я знал, что Валька не врет, он действительно не отличаетсяспокойствием и терпением и не умеет находить общий язык с пожилыми людьми, новообще-то за деньги, которые платит ему Андрей Мусатов, мог бы и постараться.Однако мысль о том, что он может все испортить, как испортил разговор с бывшимследователем Царьковым, заставила меня взяться за дело самому.

Моему звонку с просьбой о встрече Инесса Иннокентьевна ничутьне удивилась, она была готова к тому, что при расследовании обстоятельствсмерти ее сына сотрудники милиции придут к ней не один раз.

Дверь мне открыла высокая сухая старуха, прямая и жесткая,как железный прут, одетая в черное, с морщинистым лицом и тусклыми выплаканнымиглазами.

– Проходите,– глухо проговорила она, впуская меня вквартиру.

Я огляделся. Н-да, Юрий Петрович, по всей видимости,заботился о своей матери прилежно. Уж не знаю, насколько сильно он ее любил, номатериальной помощью явно не обделял. Мебель была дорогой и удобной, паркетныйпол сиял свежим лаком, межкомнатные двери – из натурального дерева и скрасивыми ручками. Но что меня больше всего поразило, так это идеальнаячистота, редко встречающаяся в жилищах одиноких стариков. Они, конечно,стараются, поддерживают порядок, но ведь годы уже не те, и не всегда удаетсясогнуться, чтобы вымести пыль и грязь из углов и из-под мебели, и страшновставать на стул, чтобы протереть верхние полки и поверхности шкафов, потомучто ноги не слушаются и голова кружится, да и зрение уже не то, чтобы увидетькаждую пылинку-соринку. Здесь же мой нос некурящего человека не учуял нималейшего запаха пыли или застарелой грязи. Я решил не скрывать удивления, темболее это может оказаться неплохим началом для разговора.

– Потрясающе!– воскликнул я.– У вас простостерильная чистота. Редко встречаются такие ухоженные квартиры.

– Это не моя заслуга,– сухо ответила Забелина.–У меня помощница по хозяйству, очень хорошая девочка, старательная. Юрочка,сынок, настоял, хотя я вполне справилась бы и сама. Он очень обо мне заботился.

Она всхлипнула, но быстро взяла себя в руки.

– Присаживайтесь,– царственным жестом она указала наодно из двух кресел, стоящих в комнате по обе стороны разделявшего ихнебольшого столика с инкрустацией.

Сама Забелина села в другое кресло напротив, спина прямая,голова высоко поднята.

– Я вас слушаю. Что еще вы хотите узнать о Юрочке?

– Если не возражаете, я хотел бы поговорить о его молодости.Вернее, я просил бы вас рассказать о том, как вы жили, когда вам было чуть запятьдесят. Как Юрий Петрович женился, как складывались ваши отношения сневесткой, как у вас родился первый внук, как у вашего сына шли дела на службе,и так далее.

– Это имеет отношение к его смерти?– чуть высокомерноспросила Инесса Иннокентьевна.

– К смерти человека имеет отношения вся его жизнь. Оченьважно понимать, каким человек был, как формировался, в какой семье рос, какие унего были родители, чтобы в конце концов понять, почему его жизнь сегоднясложилась так, что кто-то захотел его убить. Вы со мной согласны?

Одно из правил, которое я вывел сам для себя за годы работыв жилом секторе, гласило: никогда спрашивай, понимает ли тебя собеседник,всегда спрашивай, согласен ли он с тобой. Вопрос «Понимаете?» может прозвучатьоскорбительно, особенно если человек немолод или, наоборот, слишком юн. Вопросо согласии или несогласии звучит совсем по-другому и сразу придает беседехарактер разговора на равных. Более того, создается впечатление, что я признаювозможность собственной неправоты и интересуюсь мнением своего собеседника поэтому вопросу. То есть получается более уважительно и, следовательно,располагает к искренности и доверительности.