Книга Сокровища Валькирии. Птичий путь - Сергей Алексеев

Даже если делегацию повезут в Новгород на машине, ему вперед не поспеть…

Смотрящий сам вошел в комнату начальника разведки, и тот по привычке перевернул на столе бумажку и притянул к себе портфель.

– Почему не докладываете?

Плоский, фанерный человек выгнул неповоротливую от застольной работы шею.

– Нет свежей информации.

– Сейчас только прибыла какая-то делегация! Репортаж из аэропорта!

– Я отслеживаю обстановку в Новгороде. По вашему приказу. Следить за делегациями не было команды.

– И что там происходит?

– Парк вокруг объекта наводнила негласная охрана, – скучно вымолвил Филин. – Два катера стерегут причал. Очень трудно вести наблюдение.

– А это, вы считаете, не информация?

– Нет развивающейся динамики. Пока ничего не происходит.

– Да черт вас разберет с вашей терминологией! – озлился Сторчак, не сводя глаз с портфеля. – Докладывайте всё!

– На причале Новгорода приготовлена тщательно охраняемая яхта.

– Ну вот же!

– Она стоит со вчерашнего вечера. И еще неизвестно, куда пойдет, с кем…

– Прошу вас, – сдержанно проговорил Смотрящий, – вызовите мою машину к подъезду.

– Если в Новгород, то не успеете, – предупредил Филин. – К тому же пробки…

– Что вы предлагаете?

– На площадке дежурит геликоптер, – мгновенно нашелся Филин. – Импортный, французского производства. Скорость до трехсот километров в час. И запаса топлива хватит.

– Но он предназначен, чтобы эвакуировать больного…

– Я сейчас распоряжусь, – неожиданно вызвался начальник разведки.

– Окажите услугу!

Сторчак рассчитывал, что Филин оставит портфель в кабинете и пойдет договариваться. Но он не оставил – подхватил за вытянутую, изветшавшую ручку и устремился к выходу.

Кукуруза на опытных нивах бывшего НИИ зернобобовых выросла высокой, и уже наливались початки. Из окна кабинета Оскола было хорошо видно, как скорый на ногу ас экономической разведки легкой трусцой пробежал по бетонной дорожке к коттеджу, оттуда свернул на тропинку к вертолетной площадке и сразу скрылся в зарослях царицы полей. Сторчак тотчас же покинул зону Д и направился следом, намереваясь перехватить Филина подальше от глаз охраны.

Расчет оказался верным: вертолет уже раскручивал винты, когда Смотрящий встретился с Филиным на узкой тропинке среди кукурузы.

– Машина на старте, – доложил тот, уступая дорогу. И впервые на картонном лице появилась гримаса, напоминающая улыбку. Обвисшая, грузная от бумаг, его вечная ноша оттягивала тощую руку и почти доставала земли.

– Благодарю за службу. – Сторчак неожиданно с силой толкнул этот профиль человека и ловко подхватил тяжелый портфель.

Плоский Филин как-то ребром повалился в кукурузу и легко отпустил ручку.

И уже не оглядываясь, как настоящий щипач, Смотрящий выбежал на бетонную площадку и с ходу заскочил в открытую кабину. Пилот, зафиксировав пассажирскую дверцу, тотчас поднял машину в воздух. Начальник разведки почему-то не поднимал тревоги – стоял на тропинке и глядел из-под руки на взлетающий вертолет, солнце било ему в глаза. Потом будто даже помахал вслед, только непонятно, грозился или желал счастливого пути: геликоптер делал разворот и одновременно набирал высоту.

Сторчак поставил портфель на колени и стал возиться с замком. Впереди было два часа полета, времени вполне достаточно, чтобы проникнуть во все самые заповедные тайны, тем более он давно уже привык коротать время в авиатранспорте, работая с документами. Фиксаторы замка были настолько расшатаны, что почти вываливались из гнезд, однако никак не поддавались. Пилот заметил это, достал откуда-то отвертку и молча подал – Смотрящий ковырнул запор и откинул крышку «ядерного чемоданчика» Оскола.

В тот же миг перед глазами вспыхнуло ослепительно белое солнце и наконец-то возникло ощущение невесомости. Разорванный пополам, геликоптер вспыхнул и, словно комета, стал медленно падать на землю…

17

Он отчетливо помнил, что с ним происходило, до мелких деталей, слов, движений, и одновременно не мог отделаться от ощущения, что все это было не с ним. Это не он бегал по городу в поисках белых роз, не он сначала стоял на коленях, вымаливая их у директора резиденции, а когда не дали – ринулся в розарий и самовольно стал рвать цветы с куста. Вокруг стояли люди и пытались объяснить, что эти розы – искусственные, и их не нужно срывать, да и невозможно, стебли у них из колючей проволоки, покрытой зеленым полиуретаном. Марат их не слушал, драл изо всех сил, срывая кожу шипами, и только изломал куст. Потом приехала полиция и тоже объясняла, что розы в дендрарии ненастоящие, мол, русские отдыхающие все время норовят сорвать цветы, поэтому администрации пришлось однажды заменить их на пластмассовые, защищенные от вандализма.

Он не мог этого сделать в принципе, ни при каких обстоятельствах! Все, что сотворилось, сотворил другой человек, двойник, некая параллельная составляющая его души и разума, ничего общего не имеющая с реальностью. Только вот изодранные шипами, распухшие руки до сей поры горели и саднили, не позволяя шевелить пальцами.

Его самообладание, способное обмануть детектор лжи, дало сбой, подвело впервые в жизни. После имитации покушения Сторчак решил себя обезопасить, в строжайшей тайне прокатил начальника службы охраны через полиграф и был обескуражен отрицательным результатом – выходило, Корсаков не устанавливал заряда, не нажимал на кнопку и не высаживал целый автоматный магазин по взорванному «мерседесу». Это сделал кто-то другой! Еще тогда Марат заметил, как шеф стал от него закрываться, не давать щепетильных поручений, прекратил советоваться по личным вопросам, иногда и вовсе утаивал некоторые свои встречи. А Корсаков ждал как раз обратного результата – полного доверия…

Этот двойник так же внезапно исчез, как и появился, оставив его одного с воспоминаниями вчерашнего дня. Он не был так пьян, чтобы творить небывалые, невероятные глупости, да и во хмелю Марат никогда не терял чувства контроля, чем втайне гордился наравне со способностью вводить в заблуждение умный, чуткий компьютер. Однако будучи трезвым и вменяемым, он почему-то ринулся с розами на аллею кактусов и там ходил около получаса, кричал и звал Роксану, при этом ни разу не чихнув, и даже глаза не слезились и не краснели. Он помнил, как его схватила полиция, причем тот же самый наряд, что выезжал на пляж, когда он подрался с французами, помнил, как привезли в участок, где был составлен протокол для суда. Помнил даже щадящую формулировку, свидетельствующую о его трезвости, но сильном душевном волнении, граничащем с состоянием аффекта, в котором якобы он и совершал хулиганские действия – с корнем рвал искусственные розы на территории королевской резиденции.

И все равно из полиции его отправили в клинику Варны, где дежурный врач подтвердил ранее установленный диагноз и посоветовал не волноваться так по поводу исчезновения жены, поскольку Болгария – страна маленькая, компактная, и здесь очень трудно потеряться человеку. Де-мол, полиция и служба государственной безопасности непременно ее отыщут и доставят в Белый домик, а ему лучше остаться до утра в клинике, под наблюдением. Марат этого не захотел, настоял, чтоб отвезли домой, и по дороге еще, в медицинской машине, сознание отключилось напрочь.