Книга Дом, в котором пекут круассаны - Лана Фиселлис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
“Она только что открыла тебе свою душу, болван! Перестань думать о том, как на ней сидят старые шорты Ани…”.
Но Илья не мог перестать думать об этом — об Адалин в целом. Даже сейчас, когда её нос практически касается его носа, когда её пальцы расположились поверх его футболки, когда вся она прижата к нему — он не может перестать думать о ней.
“Ты знаком с ней всего неделю, идиот! Уйми свою похоть”.
— Я не хочу, чтобы ты уезжала, — тихо шепчет Стрелецкий. — И я понимаю, что мы знакомы всего неделю. Что этого слишком мало, чтобы по-настоящему узнать друг друга. Но я впервые испытываю что-то подобное. И я хочу верить в судьбу, пташка.
Адалин не сводит с него своих огромных шоколадных глаз, и Илья понимает, что тонет. Задерживает дыхание, когда её пальцы касаются его щёк, очерчивают форму носа и спускаются к губам. Стрелецкий не может удержать в себе желание прижаться губами к подушечкам её пальцев, на секунду прикрыв глаза, чтобы просто насладиться моментом. Даже несмотря на то, что её пальцы скользнули ниже. К линии его челюсти, к шее. Посылая по его кожи мурашки, очерчивая торчащие из-под ворота рубашки татуировки.
Металл цепочки скользит, когда Адалин просовывает под неё пальцы, тянет на себя, чтобы достать на свет нанизанное на цепочку кольцо. Тонкое, женственное и простое. Оно покачивалось, повисая между ними.
— Не боишься, что что-то пойдёт не так? Что спадут розовые очки, уйдёт влюблённость и мы столкнёмся с суровой реальностью? Что всё это лишь химическая реакция организма с эмоциями? — её голос опускается до шёпота, и Илья открывает глаза, внимательно наблюдая за Адалин.
— Не боюсь, потому что знаю, что это не так. Я взрослый мальчик, Ада. Я сталкивался с влюблённостью, которая проходит за пару дней, я сталкивался с похотью, утолив которую уже не желал ничего. И это чувство, которое я испытываю к тебе… оно не похоже ни на что другое. С таким чувством просто так не расстаёшься, оно не проходит бесследно. Если тебе нужно уехать обратно, я пойму. Я… не буду наседать на тебя, уговаривать бросить всё там ради меня. Это было бы слишком глупо и эгоистично…
Адалин поджимает губы, и Илья не может оторвать взгляда от этого мимолётного жеста — она так часто это делала.
— У меня есть шанс переехать в Питер окончательно. Я не говорила Жени, чтобы она не сходила с ума. Возможно, урегулирование всех бумажных вопросов займёт пару месяцев… или пол года, или даже год, но я не хочу упускать шанса. И дело не только в глупости на фоне влюблённости. Я так давно мечтала сбежать куда-нибудь из Франции. А здесь мне так… свободно…
— Питер город либо сумасшедших, либо свободолюбивых, либо всё вместе, — уголки губ Стрелецкого подрагивают. — Если ты решишь вернуться сюда, попробовать довериться судьбе, я готов подождать твоего возвращения столько, сколько нужно будет. И если ты… правда надумаешь, я…
Илья соврал бы, если бы сказал, что не продумывал и не прокручивал эту речь в своей голове — нельзя было сказать просто “ты мне нравишься”, потому что эти три слова и вполовину не описывали всех его чувств. Но когда Адалин прерывает его, обхватывая своими ладонями его щёки и заставляя встретиться прямо с её глазами, Илья не имеет ничего против. Он замолкает сию же минуту, потому что губы француженки тут же оказываются прижаты к его губам. Легко, невесомо, но так будоражаще, что из головы Стрелецкого моментально вылетает всё то, что он хотел сказать Адалин.
Он забывает все слова о любви; о том, какие у неё красивые глаза и какая нежная её кожа; о том, как она щурится, как поджимает губы и как переходит на французский. Стрелецкий думает лишь о её руках, скользящих по его волосам, обнимающих его за шею; о её губах, так чувственно и пылко целующих его. Он прижимает её к себе так близко и тесно, что чувствует биение сердца через одежду.
Как же он сможет отпустить ей? На неделю? На месяц? Да просто из своей квартиры, где она смотрится слишком гармонично? Как он сможет выпустить её из своих рук, не желая расставаться с теплотой и запахом её тела? Как ему найти в себе силы даже для того, чтобы просто оторваться от её губ?
Он ощутимо вздрагивает, когда тонкие ноготки проходятся по коже между кромкой его волос и воротом футболки; пробираются дальше, прямо под ткань футболки, и Илья искренне пожалел, что надел серые спортивные штаны именно сегодня.
Стрелецкий готов был забрать себе всё — все поцелуи и прикосновения, всю Адалин. Эгоистично запереть её в своей квартире на остаток дней, чтобы она была только с ним. Стать ужасным собственником, плохим парнем. Утолять лишь собственные потребности.
Но ничего из этого у него просто не получилось бы.
Даже сейчас, когда подробности её откровений всё ещё свежи в памяти, он с трудом заставляет себя остраниться. Прикрыть глаза, глубоко вздохнуть, чтобы замедлить резко зациркулировавшую по телу кровь. Илья медленно облизывает губы — ещё влажные, хранившие в себе вкус прерванного поцелуя.
Он, конечно, обладал просто потрясающе железным терпением, но если Стрелецкий хоть на шаг подберётся к этой самой невозвратной черте, то просто не сможет остановиться или вернуться назад.
Дафну изнасиловали, и он отлично запомнил, сколько боли было в голосе Адалин, когда она говорила ему эту. А сейчас он собирался её…
— Я…, — его голос вдруг охрип так сильно, что Илье пришлось откашляться. — Я боюсь, что если мы продолжим, то я уже не смогу остановиться, пташка. Не стал бы на твоём месте испытывать судьбу в этот раз.
На секунду между ними повисла тишина. И Илья готов был отпустить Аду на пол, увеличить между ними расстояние и снова быстро закурить, чтобы не поддаться на желания своих демонов и не сорваться. Пока пальцы француженки не приподнимают его лицо так, что они встречаются глазами.
— Я не говорила, что хочу останавливаться. Пожалуй, лисья нора может оказаться куда привлекательнее, чем я могла бы подумать.
Илья улыбается, ликуя где-то в глубине себя.
Пташка попалась в лисьи лапы.
19 глава
Июнь, 2020 год.
Россия, Санкт-Петербург.
Стрелецкий не соврал ни в едином своём слове — когда дело касалось Адалин, он всегда был предельно честен и
