Книга Глубина моря; Открытое море - Анника Тор

Штеффи покосилась на сестру. Нелли стояла, широко распахнув глаза и приоткрыв рот.

– Там, – запнулась она. – Это ведь не я?

– Нет, – сказала Штеффи, – это не ты, Нелли.

Внутри Штеффи все клокотало от гнева. Кто дал право Карите Борг изображать Нелли в таком виде?

Лицо Нелли исказилось. Она вот-вот была готова расплакаться.

– Она похожа на меня! Штеффи, она похожа на меня!

Ее голос стал тонким и пронзительным.

Тут в зал вошли мужчина и женщина.

– «Еврейская мадонна I и II», – прочитала женщина в каталоге выставки.

– Впечатляет, – сказал мужчина, – очень, очень впечатляет.

– Заставляет задуматься, – в тон ему ответила женщина.

– А какое изысканное цветовое решение!

– Тысяча двести крон. Довольно дорого. Но формат, конечно, большой.

– Пойдем, – сказала Штеффи сестре. – Пойдем отсюда.

Они протиснулись через главный зал к выходу. У дверей их остановила Карита Борг.

– Уже уходите? А я хотела представить Нелли кое-кому…

– Да, мы уходим, – сказала Штеффи. – И будьте любезны впредь оставить мою сестру в покое.

Карита Борг подняла брови.

– Я что-то не понимаю?

– Да, вы не понимаете, – повысила голос Штеффи. – Вы ничего не понимаете. Вы не понимаете даже того, что сами рисуете. Вы пользуетесь страданиями других. Вы – самый бессердечный человек из тех, кого я знаю!

– Должна вам сказать, – холодно ответила Карита Борг, – что у вас, девушка, – как вас там зовут? – у вас весьма поверхностный взгляд на искусство. А сейчас простите, у меня интервью.

Она повернулась к ним спиной и улыбнулась в объектив фотоаппарата. Сверкнула вспышка.

Глава 38

Нелли не знала, что было хуже всего на вернисаже. Сама картина или поведение Штеффи. Не следовало кричать на Кариту и позориться перед людьми. Можно было просто уйти оттуда, тихо и спокойно.

Штеффи все еще заметно нервничала. Она бежала по центральной улице, словно галерея и Карита преследовали ее.

– Не беги так быстро, – взмолилась Нелли.

Штеффи замедлила шаг и посмотрела на сестру.

– Знаешь что? Давай сходим в кондитерскую. Хочешь?

– Хочу.

Нелли огляделась. На другой стороне улицы виднелась позолоченная вывеска и большое окно кондитерской.

– Вот!

Штеффи заколебалась.

– Давай поищем другую.

– Здесь так красиво! Почему мы не можем пойти сюда?

Штеффи продолжала медлить.

– У меня есть деньги, – сказала Нелли. – Если ты боишься, что тут слишком дорого.

– По поводу денег не волнуйся, – ответила Штеффи. – Я угощаю. Здесь не дороже, чем в других местах.

Они пересекли улицу и вошли в кондитерскую. Как красиво! Мебель обтянута красным бархатом, на стенах – большие зеркала в позолоченных рамах. Официантки одеты в белые блузки, черные юбки и кружевные передники.

Девочкам повезло – у окна только что освободился столик. Официантка поспешила убрать пустые чашки и блюдца.

– Хочешь горячего шоколада?

– Хочу.

– А пирожное?

– Да.

Нелли выбрала пирожное со взбитыми сливками и зеленым марципаном. Штеффи заказала себе чашку кофе и шоколадный бисквит.

Настоящие взбитые сливки. Нелли держала их во рту, а они таяли. Нежные сливки, горьковатый шоколад и сладкий марципан – чудесный вкус.

На какое-то время Нелли почти забыла о вернисаже. Но едва она слизнула остатки сливок, как у нее заныло под ложечкой.

– Штеффи, – сказала она, – как думаешь, Карита очень рассердилась?

– Рассердилась ли она? Какое тебе дело до нее? Она так с тобой обошлась!

– Светлая картина красивая, – пробормотала Нелли.

– А вторая?

– Все равно, ты зря раскричалась. Все смотрели на нас.

– Ну и что?

Глядя на выражение лица Нелли, Штеффи сменила тон.

– Прости, Нелли. Мне и правда не стоило кричать. Но я просто взбесилась! Я хотела тебя защитить.

Нелли кивнула.

– Знаю. Я не сержусь на тебя.

– Хочешь переночевать в городе? Я позвоню тете Альме и скажу, что ты останешься у меня.

Нелли с радостью осталась бы у сестры. Но она знала, что утром Штеффи переезжает. Это был ее последний вечер в семье Карлсон. Наверняка они хотели провести его вместе.

Она покачала головой.

– Я поеду домой. Проводишь меня на пароход?

– Само собой. У нас есть еще два часа. Можем погулять или сходить в кино, если есть дневной сеанс.

– В кино?

В голосе Нелли прозвучал ужас. Пятидесятники запрещают кино.

– Извини, – сказала Штеффи. – Я забыла. Не будем понапрасну гневить Бога. Лучше прогуляемся. Погода чудесная.

Они вышли из кондитерской: небо было безоблачно, солнце припекало. Сестры отправились по Авеню к площади Гёта.

– Тут праздновали окончание войны, – сказала Нелли. – Я помню.

– Да, – ответила Штеффи. – Сегодня исполняется ровно шесть лет с того дня, как началась война.

– Сегодня?

– Да.

– Если бы войны не было, – спросила Нелли, – интересно, как сложилась бы наша судьба?

– Мама осталась бы жива.

Нелли почувствовала, что настал удачный момент для вопроса.

– Штеффи, а папа тоже умер?

– Не знаю, – ответила та. – Я не знаю, Нелли. Но никто не смог его разыскать.

– Тогда он, скорее всего, умер.

Штеффи не ответила. Она взяла руку Нелли и сжала в своей ладони.

– Поехали куда-нибудь, – предложила старшая сестра. – Например, в Слоттскуген.

Они вышли из трамвая и по дорожке пересекли широкий газон. У подножия холма, на вершине которого находится пруд с тюленями, торговали воздушными шарами и ветряными вертушками.

– Хочешь вертушку?

Нелли помотала головой. Она уже взрослая.

Морем и рыбой запахло еще до того, как они подошли к пруду. В зеленоватой воде плавали тюлени.

Нелли видела тюленей у острова, но так близко и так много сразу – никогда. Звери ловко двигались в воде, ныряли, переворачивались на спину и обратно на живот. Время от времени то один тюлень, то другой высовывал из воды голову и оглядывался по сторонам.