Книга Почем фунт лиха - Людмила Милевская

Санька тем временем не стал дожидаться разрешения, апринялся играться. Когда я выразила недовольство, он предложил «покупатя»вдвоем. Я поняла, что если он залезет в воду, то может обнаружить там еще болееинтересный предмет. Представив, сколько вопросов в этом случае получу, не знаяточных на них ответов, я решительно запротестовала.

— Куда ты! Куда! — завопила я. — Ты здесь даже с крокодиломне поместился, а еще хочешь со мной.

— Ты меньсе, поместимса, — уговаривал он меня.

— Нет, нет. Иди лучше пописай.

Как прекрасна жизнь, когда тебе всего три года! Все врадость, все увлекательно. Саньку мгновенно заинтересовало мое предложение.

— Сям? — спросил он.

— Ну да. Не я же за тебя это буду делать, — ответила я,опуская в воду подвергшуюся окончательной обработке ногу и задирая другую.

Санька поверить не мог в свое счастье. Неужели емупредоставляется такая свобода: справить малую нужду самому, без постороннейпомощи. А если мимо? А если в трусики? Ведь столько опасностей подстерегает приэтом сложном деле. Это так не просто, что вряд ли взрослая тетя доверит емутакое важное дело. Поэтому он на всякий случай переспросил:

— Сям?

— Да, конечно, — с головой уйдя в педикюр, машинальнопробормотала я.

— А мозна?

— Тебе можно, ты же мужчина, — выразила я полное доверие.

Санька, от гордости выпятив грудь колесом, удaлился. Судя поего долгому отсутствию, процедура проходила с осложнениями. Мне это даловозможность обработать еще три ногтя. Когда смущенный Санька вернулся, я почтиуже покончила с педикюром.

— Все в порядке? — спросила я.

— Сьто такое? — прикинулся глухим Санька.

— Спрашиваю: все в порядке?

— Дя, — нерешительно сказал он, отводя глаза, — в полядке.

Я глянула на его мокрые трусики и подумала, что в такомслучае лужа под унитазом должна быть значительно меньше. Ничего, зато я сделалапедикюр. Интересно, а как Нелли выходит из положения? Наверное, так же. Авпереди еще маска и массаж.

Но с этой частью программы никаких осложнений непредвиделось. Санька, когда узнал, что может принимать в деле самое активноеучастие, охотно позволил не только ему, но и мне намазать лицо фруктовоймаской.

Наши лица стали ярко-красными", поскольку в маскепреобладала клубника, и тут позвонили в дверь. Пришла Старая дева с обычнымутренним обходом соседей.

— «Что ж, поэт, ты, идолу подобно, здесь стоишь, какпамятник надгробный?» — с порога заблеяла она, прикрыв глаза и театральновыставив вперед руку.

Мы с Санькой, густо намазанные фруктами и озадаченные,терпеливо ждали, когда она откроет глаза. И она открыла и испуганно завопила:

— И-ии! О-оо!

— Не стоит волноваться, — сжалилась я над Старой девой, —это не кровь, а всего лишь клубника.

— И ребенка испортила, — всплеснула руками она. — «Что ж сострахом прячешь ты усталость? Горло пересохшим оказалось?»

— Кофе я еще не варила, — на всякий случай предупредила я.

— «Пересуды ты встречаешь с гневом. Только что же гневатьсянапрасно?» — вопрошала Старая дева, поворачиваясь к двери, которую я тут жеуслужливо распахнула, позволив себе откровенность:

— У меня с минуты на минуту будут гости, — солгала я.

— Я это уже сообразила, — с видом высшего пониманияпроизнесла она, простирая вперед руки. — «Масками лицо свое скрывая, ты у нихпризнанье вырываешь. Но они слезам твоим не верят Все твои улыбки лицемерят…»

— Спасибо за подсказку, учту обязательно, — сказала я,поспешно закрывая дверь и подмигивая Саньке:

— Пошли умываться?

Санька радостно захохотал и побежал в ванную. После массажамы подкрасились, принарядились и сели завтракать. Я ревниво изучала последствияпребывания маски на своем лице. Оказалось, что на Санькины щечки клубникаоказала более благотворное действие, чем на мои. Это было печально, но фактнепоправимый — пришлось смириться.

После завтрака Санька не пожелал томиться в квартире, акатегорично потребовал похода в песочницу. Никакие доводы не влияли на егорешение.

— Только уговор — не пачкаться, — выдала напутствие я.

— Дя, — заверил меня Санька, но уже через пять минут отбелизны его курточки не осталось и следа.

Я сидела на краю песочницы и предавалась унынию по этомуповоду, когда увидела одиноко бредущего Акима. Он нес печаль и разочарование. Яокликнула его, и он с печалью и разочарованием направился ко мне.

— Что случилось? — глядя в его опустошенные глаза, спросилая.

— Горе, — сообщил Аким.

Я тут же вспомнила, что из крана в ванной вновь сочитсявода.

— Пойдем, — приказала я, решительно хватая за руки Саньку иАкима.

— Я без чемоданчика, — застыдился Аким.

— Это неважно. Голова-то с тобой. Аргумент неопровержимый, ивскоре мы сидели на кухне, а бутылка «Абсолюта» стояла на столе.

— Что случилось? — повторила я свой вопрос, до краевнаполняя стакан.

— Лампада встречи долго горит. Она потухает мгновенно в минутуразлуки, — с пафосом произнес Аким, не отводя глаз от стакана.

— А если конкретней? — спросила я, придерживая стакан рукойи не позволяя Акиму завладеть им.

— Измена! — громко выдохнул он.

Я ахнула, отпустила стакан и воскликнула:

— Пей!

Он выпил и воззрился на бутылку. В мгновение ока я вновьнаполнила стакан, и Аким так же быстро сообразил, что с ним делать. Вот теперьможно приступать к допросу.

— Маруся? — спросила я.

— Ее прошлое.

Я покопалась в памяти и нашла в прошлом Маруси много компрометирующего,особенно н глазах Акима, но как ее угораздило проболтаться?

— Это ошибка, — заверила я со всем пылом верной подруги. —Маруся кристальной чистоты человек.

— Я тоже так думал, но рано утром в ее квартиру заявилсямент и развеял мои иллюзии. Река истины протекает через каналы заблуждений.

— Не верь менту, верь мне. Маруся — ангел.

— Она убийца, а меня пытались привлечь как соучастника. Еленоги унес.

После такого сообщения мои мыслительные процессы зашли втупик. Маруся — убийца? Вот уж чего не подумала бы никогда. Глупые менты, вечноони все путают.