Книга Почем фунт лиха - Людмила Милевская

К концу дня я валилась с ног. Санька же бодро рвался впесочницу. Кое-как мне удалось заманить его домой и накормить ужином. Докупанья в присутствии крокодила дело не дошло: ребенок уснул буквально с ложкойво рту.

Счастливая, я перенесла его на кровать, удивляясь на ходутому смыслу, который придал моей жизни этот маленький человечек. За свои сороклет пребывания на грешной земле я и не подозревала о существовании сумасшедшегоколичества мелких радостей, которыми так щедро одарил меня Санька.

Чтобы звонок Нелли не наделал шуму, я решила позвонить вПетербург сама.

— Куда ты пропала? — набросилась она на меня — Я весь деньтычусь в телефон.

— Мы гуляли, — мечтательно произнесла я. — Какая прелестьнаш Санька.

Последняя фраза явно не понравилась Нелли.

— Я скоро приеду, — напомнила она.

— Не глумись. Лучше расскажи, как Антон. Нелли шумновздохнула, помолчала и начала всхлипывать.

— Ой, Соня, плохо. Получеловек. Боли ужасные. Живет на однихуколах.

— Да-а, судьба, — расстроилась я. — Начал как алкоголик, акончит как наркоман. Врагу не пожелаешь. Он тебя узнал?

— Узнал, обрадовался, а что толку? Он уже не жилец, этоясно, я теперь больше за Нину Аркадьевну беспокоюсь.

Я сама нервничала и не решалась спрашивать о ее здоровье.

— Соня, третьих похорон она не переживет, — «успокоила» меняНелли. — Все время держится за сердце, а руки трясутся, как у алкоголика.

— Что делать? — испугалась я.

— Надо как-то ее отвлечь. Она сидит над этим несчастнымАнтоном и скулит. А Домой придет и опять скулит. Ты бы видела, сколько здесьфотографий Клавдии и Дениса. Места свободного нет на стенах.

— Видела, — уныло ответила я, — а что делать? Развезаставишь ее уехать из Питера?

— Я постараюсь воздействовать, но и ты меня поддержи.

— Как?

— Я придумала: ты должна сказать, что договорилась со своимсветилом кардиологии и записала се на прием. У Нины Аркадьевны сильно чувствочинопочитания. Если ты назначишь конкретный день приема, она не сможетотказаться.

Это действительно была хорошая мысль, но не могу же я лгатьтетушке.

— В таком случае надо организовать этот прием, — сказала яНелли.

— Ну так организуй скорей, — рассердилась она, — пока ещеесть для кого.

— Хорошо, я постараюсь.

— Тут и стараться нечего, — отрезала Нелли. — Если ты имеешьв виду профессора Богдасяна, то он ради тебя и свое сердце Нине Аркадьевнеотдаст, не говоря уже о простой консультации.

Речь, конечно же, шла о профессоре Богдасяне, но не очень-тоудобно заруливать к нему с Санькой. Столько лет не виделись — и нате вам,здрасте. Нужна приятная непринужденная обстановка, которую вряд ли удастсясоздать в присутствии ребенка.

Я долго ломала голову и ничего умней не придумала, чемобратиться к Марусе, которая прекрасно знала Богдасяна и даже была полна к немучувств, чего нельзя сказать о Богдасяне. Я понимала, какую подлость устраиваюему взамен на одолжение, но философски заключила, что эгоизм — в природечеловека, а значит, и нечего сопротивляться.

Я взгромоздилась на подоконник, положила на колени телефон ипозвонила Марусе, вкратце обрисовав ситуацию.

— Мать твою! — первым делом выругалась она. — Неужели Неллисошла с ума?

— Почему ты так решила? — слегка насторожилась я.

— Да потому, старушка, что она доверила ребенка тебе, —уверенно заявила Маруся.

Ха, видела бы она, как прекрасно мы с этим ребенкомуживаемся. Пусть бы лучше попробовала найти такое взаимопонимание со своимАкимом. Но не стоит ее расстраивать. И без того ее жизнь не сахар.

— Да, дорогая, нелегко ему со мной, — прикинулась янесчастной. — Заснул, бедолага, в одежде и прямо с ложкой во рту.

— И так со всеми, кто с тобой свяжется, — продолжалаизгаляться Маруся.

— Знаешь, наверное, завтра сама к Богдасяну пойду, —пригрозила я.

— Нет, нет, старушка, не беспокойся, все будет в ажуре.Обещаю, Богдасян бросит все дела и займется твоей тетушкой.

Вдоволь наобщавшись с Марусей, я заскучала. Рассердилась наСаньку. Хорошо ему, взял и заснул, а мне приходится тут одной вечер коротать. Ещедруг называется. Я бесцельно походила по комнате и остановилась у окна. Дворбыл пуст, лишь одинокая мужская фигура маячила под деревом. На секунду мнепоказалось, что незнакомец с напряжением смотрит на меня.

«Глупости, — одернула я себя, — не сходи с ума, девятыйэтаж, милочка, как это ты углядела, куда он смотрит. С такого расстояния непросто определить даже пол человека, не то что видеть его глаза».

Я спрыгнула с подоконника и сердито задвинула штору.Чувство, что за мной кто-то следит, не покидало. Вот откуда могло взяться этопротивное чувство? Нет, в жизни катастрофически не хватает любви. Завтра жесделаю педикюр, массаж и маску для лица.

Глава 30

Этим утром Саньке не удалось проснуться раньше меня, потомучто в шесть часов я уже была на ногах. Точнее, не на ногах, а с задранныминогами лежала в ванной. Я делала себе педикюр, когда раздался Санькин вой.

— А-уу, я здесь! Срочно ко мне, — крикнула я, давая Санькепонять, что не откажусь от его общества.

Частая дробь босых ножек (я все же раздела его ночью), иСанькина заплаканная мордочка показалась в дверном проеме. Увидев голую тетку сзамысловато задранной ногой, ребенок мгновенно понял, что есть вещи ипоинтересней, чем рев.

— Ты сьто? — спросил он.

— Делаю педикюр, — жизнерадостно сообщила я, по ходусоображая, каким образом отразится моя нагота на воспитании.

Не будет ли это в жизни трехлетнего мальца развращающиммоментом?

— Ой, сьто это? — словно подслушав эти мысли, ткнул пальцемв мою роскошную грудь Санька.

— А ты как думаешь? — отщипывая кусок ногтя от мизинца,деловито спросила я.

Санька рассмеялся, давая понять, что кое-что уже смыслит вэтой жизни.

— Сиси! — радостно заявил он и тут же подкатил с вопросом:

— Мозна поиглаца?

«Та-ак, — нехорошо подумала я о Нелли, — теперь ясно, чемуона учит ребенка. Жуткий прорыв в воспитании. Если он с трех лет начинает сэтим играться, то каких таких удовольствий ему ждать еще к восьми годам можно ипресытиться».