Книга Они не поверили - Александр Варго

«Мир?» — спросил я его после того, как вертолет скрылся за горизонтом. Вит напряженно улыбнулся и протянул мне руку. Лицо его сильно распухло, один глаз превратился в щелку, белок второго был красным. Нос, скорее всего, сломан, как и у меня, зубы раскрошены. Дантист заработает много денег, восстанавливая обаятельную улыбку Сосновцева.

«Мир», — прошептал он, хотя мы оба прекрасно понимали, что ни о каком мире речи уже быть не может…

Мы шли уже четыре часа. Я шел впереди, за мной — Ольга. Вит тащился последним. Буйная растительность по кромке обрыва постепенно исчезла, уступая место голым скалам. Солнце огненным шаром висело в небе, нещадно паля своими раскаленными лучами.

Искупаться бы! А заодно и напиться. В смысле, воды. Хотя у нас осталось полбутылки водки, как известно, жажду она не утоляет. А сейчас я был в таком состоянии, что выпил бы целое ведро морской воды. Но о том, чтобы спуститься к воде, не могло быть и речи — отвесные скалы и отсутствие спуска делали это невозможным.

Майка была настолько грязной от крови и пота, что я без сожаления выбросил ее. Джинсы заскорузли от грязи и пыли. Голову стало нещадно печь (не хватало еще схватить солнечный удар!), и рубашку (последнее, что у меня осталась из верхней одежды) я повязал на голову в виде неуклюжего тюрбана.

Я с удивлением обратил внимание, что Ольга идет с нами практически на равных. Никогда бы не подумал, что у этой хрупкой девушки такой мощный ресурс выносливости. И это учитывая, что уже второй день она обходится только водой!

«Такими темпами скоро она будет помогать нам», — подумал я, без удовольствия жуя неспелый плод жердели. На первых порах казалось, что он с лихвой заменит нам воду, но вскоре пить захотелось еще больше. Воду почти всю выпили девчонки.

Солнце пекло все сильнее. За все время нахождения в Красной Щели такая жара была впервые. Воздух раскалился, как в бане, лишь слабый ветерок с моря приносил небольшое облегчение. Едкий пот разъедал глаза.

Я пропустил вперед Ольгу и подождал, пока со мной поравняется Вит.

— Слушай, — я с трудом разлепил спекшиеся губы.

Я заметил, как к его измазанной засохшей кровью правой щеке присосался овод. Вит, казалось, не замечал этого и продолжал загребать щебень пыльными ботинками.

— Вит, надо поискать воду.

Виталий устремил на меня невидящий взгляд.

— Если верить карте, скоро должен быть водопад, — проскрипел он. Поморщился и согнал с лица овода. Тот с недовольным жужжанием улетел прочь.

Нагретая поверхность скал жгла ноги даже через толстые подошвы ботинок. Я обратил внимание, что одна подошва на кроссовке Ольги почти полностью оторвалась и при каждом шаге хлопала.

Вскоре на пути стали попадаться мелкие кусты, пожухлая трава сменилась на густую и сочную. Безжизненный участок скалы закончился, и мы вновь оказались в лесу. Там было немного прохладнее, и, несмотря на огромные полчища комаров и другой разнообразной мошкары, я испытал некоторое облегчение.

Внезапно мне в голову пришла мысль, заставившая меня содрогнуться. Я подумал, как мы все будем жить, когда нам удастся выбраться из этого ада. Если все закончится, каждый из нас останется один на один с тем кошмаром, который нам пришлось пережить. Но это, пожалуй, не самое страшное. Нам придется задуматься над тем, что здесь произошло, попытаться найти какое-то вразумительное объяснение случившемуся, а уверенности в том, что у меня это получится, не было.

Я сглотнул. Слюны не осталось, пота тоже. Наступало обезвоживание организма.

Сзади раздался сдавленный хрип. Обернувшись, я увидел, как упал Вит. Его руки и ноги сотрясала мелкая дрожь, из груди вырывалось клокотанье. Я сбросил рюкзак. Ольга продолжала отрешенно идти вперед, и я позвал ее.

Вита стало трясти. Зрачки закатились, белки чуть не вылезали наружу, рот раззявлен в немом крике о помощи. Руки высохли и покрылись шелушащимися пятнами, кожа между пальцами потрескалась.

— Ольга, — прохрипел я, голосом больше смахивающим на карканье старой вороны. — Воды!

Изо рта Вита пошла грязная пена, руки колотили по земле, вырывая клочья травы. Я в каком-то трансе наблюдал за парнем, не в силах пошевелиться.

Ольга присела подле меня, достала бутылку с теплой водой. Трясущимися руками я отвинтил пробку и прислонил горлышко к шершавым губам Сосновцева. Я снял с головы тюрбан, оторвал от него кусок, слегка намочил его и промокнул пылающее жаром лицо Вита. Парень закашлялся, вытер тыльной стороной ладони физиономию. Дыхание его становилось тише, он закрыл глаза.

— Пей. Пей, дурак, — шептал я, осторожно вливая в рот Виту драгоценные капли. Руки не слушались меня, и больше половины я пролил на землю, проклиная себя за неловкость.

Он умирал у меня на глазах.

— Может, ему нужно сделать искусственное дыхание? — неуверенно спросила Ольга, подняв на меня глаза.

— Пей, черт тебя дери! Ну, пей же! — Меня обуял страх. — Сосновцев!

Почувствовав влагу на губах, парень слабо шевельнулся. Его дыхание пульсировало, глаза открылись и бессмысленно уставились на меня. Боль и горькое осознание реальности промелькнули в глазах Вита за тысячные доли секунды.

У меня вырвался вздох облегчения. Он снова зашелся кашлем, затем обхватил обеими руками бутылку и, как ребенок, с жадностью допил остатки воды. Лицо парня немного прояснилось. Дыхание было все еще тяжелым, но постепенно выравнивалось.

— Переоценил я свои возможности, — горько улыбнулся Вит.

— Все нормально, только потерпи еще немного. Ты же сам сказал, где-то рядом водопад. Виталик, надо идти.

Он закряхтел и медленно встал. Ольга уже ушла вперед.

— Стропов…

— Да?

— Ты выживешь. — Он серьезно посмотрел на меня. — Думаю, ты один.

— Не городи чепухи. Мы вместе выйдем отсюда. Может, через два часа мы будем ехать домой, попивать пиво и смеяться над нашими приключениями.

На миг распухшие губы Вита тронула ухмылка. Лицо его было ужасно. От него исходили отвратительные прогорклые миазмы — запах смерти. Глаза были глазами проклятого — остекленелые и неподвижные глаза.

— Думаю, это будет невеселый смех, — он выплюнул комок слизи. — Пошли…

Он скользнул взглядом по Ольге, которая уже далеко ушла вперед, и пробормотал едва слышно:

— Откуда только у нее силы берутся?

* * *

Следующая сотня метров показалась нам сущим адом. Сердце отчаянно колотилось в груди, подобно раненой птице, все конечности онемели. Вдобавок ко всему на правой ноге протерся носок, и кожа стала раздражающе тереться о внутреннюю поверхность ботинка.

Вит сгорбился еще больше, хотя рюкзаки наши стали весить значительно меньше — мы выкинули спальники, оставив только два. «Если что, ими можно накрываться как одеялами», — резонно заметил Вит, и я не мог с ним не согласиться.