Книга Они не поверили - Александр Варго

— Ольга, брось топор, или я ударю тебя. — У меня стала кружиться голова, кровь все еще лилась из изувеченного носа. Он был наверняка сломан.

Гул нарастал. Что это, стая чаек?

— Димон!.. Посмотри… наверх… — Вит медленно встал и, шатаясь, сделал несколько шагов.

Руки Ольги разжались, топор выпал.

Гул становился все громче.

Жмурясь от слепящего солнца, я задрал голову. Мне наконец удалось разлепить оба глаза, но жжение не проходило.

— Вертолет! — не своим голосом завопила Ольга и, оттолкнув меня в сторону, бросилась к обрыву.

Только тут до меня дошло.

Это было все равно что увидеть микроволновку в каменном веке — словно частичка нашего прежнего, уютного, доброжелательного мира случайно, будто сильным порывом ветра, была занесена в этот кошмарный ад.

Сил кричать у меня не было — я просто стоял и смотрел, щуря слезящиеся глаза, как вертолет неторопливо летит над волнующимся морем. Ольга стояла у самого обрыва и что-то кричала, Вит беспомощно смотрел на удаляющийся вертолет. Вскоре машина превратилась в крошечную точку, не больше укола от булавки на материи, и все стихло.

Я подошел к Ольге и неловко обнял ее. Девушка повернулась ко мне — лицо пепельного цвета, волосы всклокочены, губы дрожат.

— Они не заметили нас, — ей пришлось приложить большие усилия, чтобы не зарыдать. — Они нас не заметили, — как робот, повторила Ольга, и глаза ее вновь стали влажными.

Я осторожно потрогал разбитый нос.

— Во всяком случае, не исключено, что нас уже начали искать.

— Никто нас не найдет, — тихо добавила Оля. Она заплакала. — Никто из нас не доживет до заката солнца. Пришло время молиться.

— А я думал, ты атеистка, — прогнусавил Виталий. Его распухшие губы попытались сложиться в улыбку, но на лице появилась гримаса боли. — Кто-нибудь, перевяжите меня.

Из дневника Ольги Соломатиной.

23 августа, 13:55

«Как глупо. Голова болит, внутри все пересохло. Очень хочется пить, но у нас осталось лишь полбутылки воды. Ее надо поберечь — когда мы еще найдем ручей?

Еды тоже почти нет — банка огурцов, которую нашли ребята в сарае Клима, и немного костей с ошметками мяса — то, что осталось от Ральфа. Есть очень хочется, но я никак не могу заставить себя проглотить хотя бы маленький кусочек.

Интересно, дойду ли я до такого состояния, когда мне будет абсолютно все равно, что есть? Явспомнила, как однажды смотрела с отцом жуткий фильм „Катастрофа“. Смысл в том, что группа ребят-спортсменов летела на самолете через Альпы на соревнования. По дороге самолет потерпел крушение. Часть молодых людей выжила. Спортсмены жили в заснеженных горах, без тепла и еды семьдесят два дня! Когда у них закончилась еда, они ели своих друзей… Мне не хочется думать об этом, но мысль о том, что человек способен дойти до такого состояния, ужасает меня.

Солнце попирает нас обжигающей стопой; налившись краснотой, оно ослепляет, превращая каждую слезинку пота в кристаллик боли.

Тело все болит. Утром я обнаружила синяки на плечах, ногах, внутри все жжет. Я смутно помню, что ночью мы с Димой занимались любовью прямо на земле. Тогда мне было очень хорошо. Только в конце у меня снова возникло странное чувство, которое в последнее время все чаще и чаще посещает меня. И это очень пугает меня. Как будто внутри меня находится еще кто-то, и намерения у него явно не из лучших. Кто-то… Маленький и злобный. Который хочет причинить боль мне и Диме. Иногда он спит, и тогда я чувствую себя вполне сносно, но когда он просыпается…

Вчера ночью у меня было непреодолимое желание убить Диму.

Я люблю его, и в то же время мне хотелось видеть его мертвым. У меня было дикое желание во время секса перерезать ему горло и прильнуть губами к артерии, наслаждаясь горячей кровью. Это было… сродни сексу пауков — после совокупления самка обычно поедает своего суженого. После того как все закончилось, мне стало очень страшно. На некоторое время это существо внутри меня затихло, но оно вновь появилось сегодня, когда ребята стали драться. Если бы не Дима, я убила бы Виталия.

Утром я заметила, что на плече у Димы следы укусов от зубов. Чьих? Слабо догадаться?

Ха-ха!

А спина у него исполосована глубокими царапинами, а у меня под ногтями — запекшаяся кровь. Занятно, да?

После драки мы увидели вертолет. Возможно, он и искал нас. А если нет? Ведь он летел так высоко.

Дима отказался умыться оставшейся водой. Вит — тоже, хотя чувствовал он себя гораздо хуже. Удивительно, но они пожали друг другу руки! Может, эта драка была необходима для разрядки накопившихся страхов, злобы и безмерной усталости.

Очень скучаю по Диане. Что с ней, где она? Несмотря ни на что, я верю, что она разыщется.

Ира… Денис… Игорь…

До сих пор я не в состоянии поверить, что их нет с нами. Слезы отчаяния душат меня, когда я вспоминаю лица этих ребят. За что?! Чем они (и мы) провинились перед богом? Почему именно нас он выбрал в качестве подопытных кроликов?

Вит с Димой доели остатки мяса, и мы двинулись дальше. Дима, ни слова не говоря, взял мои вещи, Вит нес вещи Дианы. Сумку Игоря мы оставили.

Примерно через час мы наткнулись на дерево, которое было усеяно плодами, внешне очень похожими на абрикосы. Дима сказал, что это и есть разновидность абрикосов, но в здешних краях они называются жердели. Плоды были уже созревшими и сочными, и они на некоторое время утолили жажду. Воды в бутылке почти не осталось, и Дима предложил сделать привал.

Ни ручья, ни родника мы не нашли. Зато Вит подстрелил птичку. Маленькую такую, красивую, с желтой головкой и изящным клювиком. „Ешьте! — он бросил к моим ногам крохотное тельце. — В лесу мы видели зайца, — потом сказал он удрученно. — Я промахнулся“.

Птичку есть мы не стали.

А заяц — это хорошо. Хорошо, что он остался жить. Но плохо, что мы голодные. Сколько мы уже прошли? Виталий сказал, что примерно километров двадцать. Двадцать прошли, двадцать осталось. Боже, как я устала!»

* * *

— Самара.

— Армавир.

— Ростов.

— Владимир.

— Рига.

— Архангельск.

— Красная Щель…

Сдавленный хрип, весьма отдаленно напоминающий смех.

— Очень смешно, — сказал я, щупая языком обломок зуба. Когда я приеду домой, то вставлю туда клык. Ха!

Идея поиграть в города пришла в голову Ольге. Сначала это занятие немного отвлекло нас, однако вскоре наскучило. Вяло перекидываясь ничего не значащими фразами, мы продолжали путь. Я постоянно спрашивал время у Вита — мои часы разбились во время драки. Вит же расколол свой мобильный телефон и без тени сожаления зашвырнул его остатки в море.