Книга Записки датского посланника при Петре Великом. 1709–1711 - Юст Юль

На упомянутом пожаре сгорело, между прочим, множество бочек водки в стоящем поблизости царском кабаке.

Как сказано, кабаки по всей (России) держит царь и получает с них доход. Впрочем, пользуясь известной частью ото всех царских доходов, князь (Меншиков и в этом случае) имеет преимущества: (ему предоставлено) право держать кабаки по всей Ингерманландии. Он и на самом деле держит кружало в Адмиралтейской слободе (под) Петербургом.

Любопытно, что нет ни одной статьи (народных) доходов, которой царь не монополизировал бы и с которой не получал бы своей доли. Так, между прочим, в Петербурге перевозы между островами, из посада в посад, царь сдал одному проживающему здесь князю, платящему с них пошлины по 400 рублей в год. Каждая рыболовная сеть, которой бедняк снискивает себе пропитание, и та обложена здесь ежегодным сбором за право ловить рыбу.

Полковник царской гвардии генерал-майор von Kikcken передавал мне, что одна часть солдат Преображенского полка получает в месяц жалованья по 30 алтын или 90 копеек, другая (же) — по 60 алтын или по 180 копеек. Первым содержанием пользуются новобранцы: вторым, представляющим двойной оклад, старые солдаты и те из молодых, которые отличаются особенно хорошим поведением в полку. Хлеб (выдается) помимо (жалованья). Женам их, живущим в подмосковной Преображенской слободе, отпускается месячина хлебом или мукой. Такое же (содержание) производится и Семеновскому полку, который во всех отношениях уравнен с Преображенским. И у этого (полка) под Москвой есть своя слобода — Семеновская, где живут жены его (офицеров и солдат). Командует им полковник генерал-поручик Голицын[270].

13-го. Царь приказал привезти на свой корабль трех дезертиров и велел им при себе метать жребий о виселице. Того, кому жребий вынулся, подняли, по приказанию (царя), на веревке к палачу, который в ожидании казни сидел на рее. Удивления достойно, с каким равнодушием относятся (русские) к смерти и как мало боятся ее. После того как (осужденному) прочтут приговор, он перекрестится, скажет «прости» окружающим и без (малейшей) печали, бодро идет на (смерть), точно в ней нет ничего горького. Относительно казни этого преступника следует еще заметить, что, когда ему (уже) был прочитан приговор, царь велел стоявшему возле (его величества) священнику подойти к осужденному, утешить и напутствовать его. Но священник, (будучи), подобно всем почти духовным (лицам) в России, невежествен и глуп, отвечал, что дело свое он уже сделал, выслушал исповедь и покаяние преступника и отпустил ему грехи и что теперь ему больше ничего не остается (ни) говорить, ни делать. (Потом) царь еще раза два обращался к священнику с тем же (приказанием), но когда услышал от него прежний отзыв, то грустный отвернулся и стал горько сетовать на низкий (уместный) уровень священников и (прочего) духовенства в (России), ничего не знающего, не понимающего и даже нередко являющегося более невежественным, чем простолюдины, которых, собственно, должны бы учить и наставлять.

Царь приказал командующему галерами шаутбенахту построить 24 галеры. На каждый (должно было быть) по одному 12-фунтовому и по два 6-фунтовых орудия, а весел по 20 с каждого борта. На (постройку этих судов) хватит тех бревен и досок, которые царь нашел под Выборгом.

15-го. Получено известие о прибытии в Ямбург герцога Курляндского, который едет в (Петербург), чтоб жениться на помолвленной с ним царевне. (В Ямбурге) герцогу пришлось остановиться, чтобы выдержать карантин по ту сторону реки Луги; ибо в Курляндии, откуда он следует, в такой степени свирепствует чума, что в большей части тамошних городов вымерло 9/10 населения.

17-го. (Сегодня) у русских большой праздник, так называемый Спасов день. Торжествуется он в память совершавшегося, по их словам, много лет тому назад (чуда) — явления в облаках лика Спасителя.

18-го. Получено радостное известие о сдаче царю крепости Динамюнде, расположенной в двух милях от Риги на устье Двины-реки.

20-го. Выписав себе (за некоторое время перед тем) из Дании, морем, на Архангельск, на значительную сумму, большое количество вина и других припасов, что обошлось мне очень дорого, я послал за ними (в этот город), отстоящий на 200 миль от Санкт-Петербурга, двух своих людей.

Кто, живя в Москве или Петербурге, хочет иметь что-нибудь порядочное по части вин, водок и других припасов, тот непременно должен каждый год выписывать их (из-за границы). В прежние времена (иностранные) посланники в России пользовались тем преимуществом, что такого рода выписываемые ими (товары) ввозились свободно (и) беспошлинно; но теперь жадность русских возросла настолько, что они оспаривают у посланников право на беспошлинный (ввоз и вступают с ними на этот счет) в продолжительные препирательства.

Хотя, после долгих настояний, я и добился того, что архангельскому губернатору было приказано свободно пропустить мои припасы, тем не менее все было вскрыто и пересмотрено, — каковой (образ действия) отнюдь не соответствует льготам и преимуществам, которыми в других городах пользуются (в этом отношении) русские посланники.

23-го. Недавно мной получены были от моего всемилостивейшего государя и короля два приказания, касающиеся известных важных вопросов, о которых мне велено лично переговорить с царем. Ввиду этого я послал секретаря миссии г-на Фалька к великому канцлеру просить о назначении мне царем аудиенции. До сих пор, когда (мне) нужно было (видеть царя), я отыскивал его на пирах и там исполнял свои поручения к нему, так что до настоящего дня я ни разу не просил у него частной аудиенции. Великий канцлер ответил, что царю угодно назначить мне аудиенцию на Адмиралтейской верфи, так как он часа через два туда собирается. Я немедленно туда отправился, рассчитывая дождаться царя в известном доме и предполагая, что он там выслушает мое поручение с глазу на глаз. Увидев, что он подходит на веслах в шлюпке, я из почтения спустился к нему навстречу на берег. Он тотчас же начал говорить со мной о государственных делах, и говорить весьма громко, так что все (присутствующие) могли слышать, о чем идет речь; когда же я (стал) ходатайствовать, чтоб (царь) выслушал меня наедине, без посторонних (свидетелей), он только попросил меня сказать (ему) прямо, (в чем состоит) мое поручение. Я (было стал) отвечать шепотом; но царь, чтоб прервать эту беседу, возражал мне громко и продолжал быстро идти вперед. Этим (он) достиг (чего желал), ибо о порученном мне деле нельзя было говорить открыто (при всех). Тем и окончилась эта испрошенная мной и дарованная (мне) частная аудиенция, от которой царь таким образом отделался, чтобы не слышать того, чего он (слышать) не хотел[271].