Книга По следу саламандры - Александр Бирюков

Лена хихикнула. И тут же задумалась.

Но подумать ей не дали.

* * *

Шмидт обитал в доме из темного, цвета запекшейся крови кирпича, в ночи, при свете газовых фонарей, казавшемся совсем черным.

Дом в три этажа с косо нахлобученной крышей стоял на развилке разомкнувшихся рогаткой узких улиц, в очень старом районе. Таким образом и из такого кирпича никто уже пару сотен зодиаков не строил.

Дом не выглядел ветхим. Просто врос в землю. Окна первого этажа едва не под ноги редким прохожим глядели, будто дом плыл в море булыжной мостовой…

Клиновидная форма этого сооружения налагала неизгладимый отпечаток на форму всех помещений. Обе комнатки в квартире Шмидта на третьем этаже имели форму трапеций. Почивал Шмидт в спальне — головой к самой узкой стене иа восток. По обе руки и над изголовьем кровати было три одинаковых узких окна.

Такой необычайный обзор вселял в Шмидта неосознанную убежденность в тактическом превосходстве над всем миром. Спать в этой комнате ему приходилось не часто. Но сам факт существования в мире этой комнаты, где бы Шмидт ни находился — исполнял его существо уверенности в том, что все непременно сложится успешно.

Не то чтобы он вспоминал о доме, находясь в далеких краях, — специально не вспоминал, но и не забывал никогда.

Прежде у Шмидта никогда не было дома. И когда однажды мистер Бенелли предоставил ему эту конуру в бессрочное и безвозмездное пользование, Шмидт проникся к боссу исключительным почтением и даже почитанием.

Дверь подъезда была отперта. Не то чтобы привратник манкировал своими прямыми обязанностями, но жильцы подобрались в основном неспокойные. Многие приходили затемно или покидали жилище на рассвете. За имущество здесь никто не волновался, попросту не имея оного. А счетных колец на посохе привратника и без того недоставало на всех жильцов.

Шмидт тихо прокрался мимо привратницкой, бесшумно поднялся на третий этаж и пошел по узкому, бесконечному коридору, мимо череды дверей маленьких квартир в самый конец дома, в самую узкую его часть, где помещалась его келья.

В его квартирке отсутствовала прихожая. Повозив ключом в замке и открыв дверь, Шмидт очутился сразу в кухне, пахнущей вовсе не пищей, а квасцами. Весь потолок был увешан сушившимися на рогатках крошечными шкурками.

Привычным движением Шмидт взял в руки большую жестяную банку и открыл крышку. В банке помещался навоз. Множество червей вились там, норовя подняться по гладким стенкам и оскальзываясь.

Шмидт толкнул ногой дверь в следующую комнату и зачерпнул лапищей червей из банки.

В самой большой комнате царила сырость и стоял какой то особенный, спертый воздух. Маленькая огороженная дорожка вела прямо насквозь комнаты к двери спальни. По бокам ее была насыпана земля, покрывая весь, кроме дорожки, пол. Широким жестом сеятеля Шмидт бросил по горсти червей влево и вправо от себя.

Черви немедленно принялись тыкаться слепыми носами в землю, зарываться туда, где их найдут домашние любимцы Шмидта — кроты.

Войдя в спальню, Клаус поставил банку у порога и закрыл ее, притворил дверь, сиял свой любимый плат и повесил его на деревянного болвана; на шар, венчающий спинку кровати повесил кепку, торопливо — нога об ногу, стянул короткие сапоги. и рухнул ничком на кровать, не раздеваясь. Впереди было несколько часов спокойного сна, каким спят только счастливые лишенные сомнений люди. Когда спустя несколько мгновений восходящее солнце зарумянило покрытый шрамами череп Клауса, бросая лучи через оконце над изголовьем, он уже спал.

* * *

Лена обратила внимание — оживленный сбор драгоценных трубочек закончен и начинается новое действо.

Появились откуда–то стулья и столики. Все собравшиеся рассаживались группами. Похоже было, что они собираются здесь остаться надолго.

Какие–то люди разносили еду и напитки.

На периферии собрания задымили передвижные печки и что–то вроде мангалов.

— У тебя еще много вопросов о нас, фейери, — тихо, чтобы никто не услышал, сказал Флай, — но для них сейчас не время. Лучше спрашивай о мире людей. Как видишь, этот мир не менее удивителен, чем крылья и полет.

Лена заглянула в глаза крылатого снизу вверх.

— Хорошо, — кивнула она.

— Мы не всегда были такими, — сказал Флай запросто, — фейери не всегда были похожи на людей. Мы очень изменились. В нашей крови есть способность меняться, приспосабливаться, подражать. Мы смогли скрываться среди людей, почти не отличаясь от них. Но скоро нам придется меняться вновь.

Лена почувствовала, что больше эту тему развивать не следует. Что–то жуткое чудилось ей в подробностях, которыми так удивительно охотно делился с нею Флай[18].

«Ладно, — подумала Лена, — у меня много вопросов. Много каверзных вопросов. Не меньше, чем у Турандот».

НЛО, случайная вспышка на экране радара или пролет летательного аппарата из одного мира в другой и обратно.

— Я НЛО! — сказала Лена…

Это вернуло ее к воспоминанию о том, как она сюда попала.

— Что? — переспросил Флай.

— Я НЛО. Вы тоже НЛО.

Флай ненадолго нахмурился.

Подошел лотошник и, улыбаясь, предложил чашки горячего напитка и крендельки. Флай взял напиток. Лена увидела на подносе вазочку со знакомыми уже леденцами.

— Конфетки, — обрадовалась она и потянулась к вазочке.

Лицо лотошника мгновенно прекратило улыбаться и вытянулось. Он попытался отодвинуть свой лоток подальше от девушки, не сводя с нее взгляда, исполненного возмущения и негодования. Но ловкая Лена уже запустила руку в горку конфет и половину горсти отправила в рот.

Флай недоуменно замер.

— Что? — не поняла такой реакции девушка, задорно хрустя леденцами.

— Кроме того, что употребление кенди–табс юной леди идет вразрез с заведенными в обществе порядками, — ответил Флай строго, — я просто не могу не предостеречь вас.

— От чего? Много сладкого вредно?

Флай набрал в легкие воздух и, сделав паузу, медленно выдохнул, прикрыв глаза.

— Будьте поосторожнее с кенди–табс. Взрослые мужчины, привычные к ним и контролирующие свое поведение в любых ситуациях, употребляют их с осторожностью. С разбором. И понемногу.